Но мы вас не приглашали, — пролепетала Наташа.
— Мне не нужны приглашения, Я — мать твоего мужа! – ворвавшись в квартиру, крикнула свекровь. — Ну, сейчас посмотрим, чем ты кормишь Володю.
Она скинула сапоги и уверенно, точно хозяйка дома, прошла на кухню.
Наташа стояла, буквально раскрыв рот. Сказать, что она была возмущена, — ничего не сказать. Володи не было дома. Получается, свекровь, Вера Ивановна, сама открыла дверь каким-то ключом. Но Наташа отлично помнила: комплектов от квартиры было только три. Один ее, один мужа и один запасной. Получается, Володя без согласования с ней сделал для своей сумасшедшей мамаши ключ и отдал? Ну, это уже слишком!
Наташа, не обращая внимания на ворчание Веры Ивановны, спокойно завязала халатик и пошла умываться. Было раннее утро, ласковое солнце мягко светило в окно новой великолепной квартиры. Её Наташа с Володей купили в ипотеку, немало лет платили, отказывая себе во всем, и вот наконец пару недель назад переехали.
Все время, пока строилось новое жилье, супруги жили у матери Володи. Вера Ивановна не отличалась мягким характером, и жизнь в ее доме (по крайней мере, для Наташи) была истинным адом.
Начиналось все так.
В первый же день после свадьбы свекровь подошла к Наталье, критически взглянула на нее и произнесла:
— Мда… Не сказать, что я от тебя в восторге, невестушка, более того, не очень я рада делить свой дом с какой-то женщиной. Но раз Володенька выбрал тебя, мое дело смириться и принять его выбор. Твои обязанности: с утра приготовить мужу завтрак, сделать легкую уборку до работы (ну пыль там протереть, раковину помыть, так, по мелочи), после работы моешь полы, варишь ужин, чтобы всегда в доме было что поесть. В выходные надо…
Наталья, которая была уверена, что сумеет поладить с кем угодно, а не только с мамой супруга, практически родственницей, слушала и не могла поверить: неужели эта женщина намерена организовывать жизнь молодоженов по своему усмотрению? Ведь у них с Володей – отдельная семья. Она знала, что Вова очень уважает и чтит мать, но чтобы так, чтобы позволять ей командовать и устанавливать расписание…
Наташа смотрела в лицо свекрови. Перед нею была невысокая крепко сбитая женщина слегка за 50, одетая в мрачную неопределенного цвета юбку «старушечьей» длины до середины икры и серый свитер. Косметикой она почти не пользовалась, волосы укладывала просто и явно не стремясь к красоте. Наташа даже подумала, уж не сама ли она делает себе стрижку – настолько примитивно выглядела прическа.
Выражение лица Веры Ивановны было весьма неприветливым. При взгляде на нее сразу создавалось ощущение, что эта женщина чем-то очень недовольна. Между бровями складка, тонкие губы, которые, казалось, никогда не улыбаются.
Солнечная, жизнерадостная Наташа, которую любили и баловали родители, мгновенно почувствовала, как в ее душе гаснут лучики счастья. Она поняла: жизнь в этом доме будет тяжелой.
В тот же вечер Наташа горько рыдала, оставшись с мужем в квартире вдвоем (свекровь ушла в церковь, она была женщиной верующей и старающейся соблюдать обряды неукоснительно), и кричала:
— Володя! Я не буду жить с твоей мамой! Это невозможно! Давай снимем комнату, уедем куда угодно. Я не могу здесь находиться. Смотри, и квартира какая-то темная, угрюмая.
— Наташенька, голубушка, придется потерпеть, — уговаривал муж. – Сама знаешь, нам надо выплачивать ипотеку. Но как только расплатимся, я тебе обещаю, мы сразу же переедем. А сейчас будем — сдавать, чтобы кабалу закрыть. Да, у моей мамы трудный характер, но это потому, что она воспитывала меня одна, ей приходилось много работать. Потерпи несколько лет, и у нас все будет свое.
— Как жаль, моих родителей уже нет, и мы не можем жить с ними, — плакала Наташа, — ты бы увидел, что они совсем другие. Они умели дарить людям тепло, у нас дома всегда было так хорошо и спокойно.
— Ничего, милая, со временем вы с мамой поладите,- Володя гладил плачущую жену по голове, — и все будет хорошо. Вот увидишь. Она добрая, просто жесткая. И к тому же она обещала помочь с ипотекой.
— Ну хорошо, — Наталья высморкалась и устало вытерла слезы. – Но обещай, что ты будешь меня защищать.
— Конечно, золотко! Я люблю маму, но тебя в обиду никому, даже ей, не дам.
С того дня началась для Наташи очень странная жизнь. Она с утра до вечера занималась домашним хозяйством, без конца что-то мыла, скребла, чистила. На работу убегала даже с облегчением, чтобы хоть немного побыть в обществе, где не воспрещается улыбаться, хохотать во все горло и пить кофе во время перерывов, не чувствуя себя преступницей.
Вера Ивановна, ежечасно давая понять невестке, какая та неумеха, обучила ее готовить любимые Володины блюда, научила гладить его рубашки особым образом, оттирать кастрюли до блеска, делать уборку так, чтобы не мешать мужу – в его отсутствие, раскладывать вещи только так, как он привык.
Наташа забыла, что такое сходить в музей или в кафе с подружками, что такое пойти учиться на курсы, что такое заниматься своим хобби. Свекровь полагала все это пустой тратой времени. Замужняя женщина, учила она Наталью, должна всю себя отдавать семье.
Наташа потихоньку увядала, постепенно впадая в тоску. Подруги, видя, что ее невозможно никуда вытащить, что к ней нельзя прийти в гости, а все разговоры по телефону она испуганно обрывает, заслышав шаги свекрови, перестали звонить. Поначалу они убеждали Наташу уйти с мужем жить отдельно или даже развестись, если он такой тюфяк и не может сладить с мамашей, но она качала головой:
— Куда я пойду? Родителей нет, родительская квартира ушла в уплату долга, с которым они не успели рассчитаться. И потом, я люблю Володю.
— Ты же работаешь! Сними себе однушку, а там и жизнь наладится, — наперебой говорили подруги. – Наташка, но так жить нельзя! Ты на себя не похожа. Ты стала тенью самой себя, ты себя в гроб вгонишь – и ради чего??
Но Наташа тихо отвечала:
— Нет, девочки. Вышла замуж – значит, так надо. Судьба…
В конце концов подруги отступились.
— Как знаешь! Но мы тебя предупреждали. Подумай, придет старость, оглянешься назад – что ты видела в этой жизни?
Муж Наташу совершенно не защищал. Он молчаливо поддерживал мать, хотя и обещал супруге помогать ей в нелегком деле общения со свекровью. Собственно, ему было комфортно: две женщины только и делают, что обслуживают его.
Шли годы. Наташина жизнь напоминала день сурка: с утра она автоматически готовила завтраки, потом заворачивала мужу и себе с собой домашний обед, сваренный с вечера (свекровь считала, что столовская пища вредна сыночку, ну а уж поскольку еды Наташа готовила много, и на ее долю оставалось), шла на работу.
Кстати, работа ей нравиться перестала и уже не была отдушиной: уволился хороший, понимающий, человечный начальник, на его место поставили какого-то представителя офисного планктона, который обожал соблюдать регламенты и сразу запретил чаепития, разговоры на любые темы, кроме рабочих, и зорко следил за опозданиями коллег. При этом производительность труда почему-то резко снизилась: если раньше сотрудники могли полдня чаевничать, а потом бросались решать проблему и блестяще справлялись общими усилиями даже со самой сложной задачей, то теперь каждый был сам по себе и варился в своей каше, как умел.
Начались сплетни, пересуды. Скука и тоска процветали в коллективе.
После работы ровно в 17-00 Наташа отправлялась домой. Если коллеги периодически ходили хотя бы в театр и в кино, ездили к морю, то Наташа и Володя нигде не бывали. Его мать полагала, что это слишком дорого, и потом, это бессмысленная трата времени.
Поэтому Наташа шла домой, где делала уборку и готовила ужин, а также обед на завтра. Перед сном она смотрела какой-нибудь фильм и просто жила жизнью его героини – ведь своей жизни у нее давно не было.
Вера Ивановна всегда была мрачна. Наташа как-то раз поймала себя на мысли, что за все эти годы в общем-то ни разу не видела нормальной улыбки на лице свекрови, разве что иногда мелькала усмешка. Говорила свекровь четко, быстро и уверенно, смотрела осуждающе. Что бы ни сделала невестка, никогда она не могла угодить матери мужа.
В какой-то момент Наташа вдруг поняла, что больше не может. Она начала проваливаться в беспросветную апатию, в существование, не имевшее ни малейшего смысла. К тому же у нее не получалось забеременеть – она полагала, что ребенок придаст смысл ее жизни и в ней вновь появится надежда и какая-то радость.
И вот однажды Володя пришел домой сияющий.
— Наташа! Мама! – закричал он с порога. – Все, наш дом достроили, мы скоро переезжаем в свою квартиру!
А у Наташи уже не было сил радоваться. У нее не было сил ни на что. Свекровь же поджала тонкие губы:
— Ну и что ты такой счастливый? Вам еще ипотеку платить. Оставайтесь пока у меня – по крайней мере, так-то жизнь подешевле получается. Продукты вместе покупаем, коммуналку я оплачиваю…
Наташа подняла вечно опущенную голову. Глаза ее встретились со взглядом свекрови.
— Володя, — четко и спокойно сказала Наталья мужу, не отводя взгляда, — если мы останемся здесь еще хоть на неделю, я умру. Ты слышишь меня, Володя?
— Господи, какие глупости городит твоя женушка…- запричитала Вера Ивановна.
Но сын вдруг, вглядевшись в бледное лицо жены, решился возразить матери:
— Мама, пожалуйста, помолчи. Мы переедем. Мы переедем после выходных.
Наташа заплакала. Апатия начала отступать, освобождая место другим чувствам – гневу, радости, ощущению удовлетворения – словом, всем чувствам, которые Наташ давила в себе много лет.
И супруги действительно переехали. Наташу словно подменили: в своей квартире она расцвела, помолодела на десять лет. Она порхала по дому, с удовольствием делала вместе с мужем косметический ремонт, по утрам распахивала окна и слушала пение птиц – дом находился рядом с городским парком. Наташа внезапно позвонила подругам и потребовала, чтобы они немедленно взяли ее с собой на ближайшую выставку и в кафе.
— И вообще надо чаще встречаться, — сказала Наташа, — девочки, жизнь одна, давайте доставлять себе удовольствие при первой возможности.
Подруги закричали: «Ура!» и готовы были «в воздух чепчики бросать». Наташа вернулась к жизни!
Свекровь же на какое-то время как будто притихла. Она была совершенно изумлена тем, что сын и невестка вышли из повиновения.
И вот Вера Ивановна заявилась к ним домой без приглашения, словно на свою территорию. Как будто имела на это право.
Наташа умылась, заколола волосы на затылке, нанесла на лицо крем – и все это под непрекращающееся ворчание, доносившееся с кухни. После этого она подошла к свекрови и встала у двери, скрестив руки на груди.
— Вера Ивановна, вас никто не звал сюда. Это не ваш дом, а наш с Володей. Здесь только одна хозяйка – это я. И это мне решать, чем кормить мужа и когда делать (или не делать) уборку. Если Володя захочет, он может навестить вас в любой момент, возражать не стану. Но я к вам больше никогда не приду. И вас в своем доме видеть не желаю. А посему – вот бог, а вот порог. Вам ясно? Если не уйдете, я вызову полицию.
Вера Ивановна стояла остолбенев. Но после слов о полиции побежала в прихожую, быстро надела сапоги и схватила куртку.
— И ключи дайте сюда, пожалуйста, — холодно сказала Наташа, протянув руку.
Свекровь бросила ключи на пол.
— Не зря я тебя терпеть не могла с самого начала! – сквозь зубы пробормотала свекровь, — ну ничего, скажу Володе, разведетесь, останешься ни с чем.
— Можете говорить Володе все, что вам угодно, — ответила Наташа, — но так получилось, что теперь он живет своей жизнью. Уж извините. Он стал взрослым, как недавно осознал. И сам решит, как ему поступить.
Свекровь побежала вниз по ступенькам.
А Наташа улыбнулась и отправилась на кухню пить кофе с круассаном. Да, все изменилось. Володя действительно повзрослел – он понял, что его жена – настоящее сокровище, а мать все эти годы действовала как вампир, потихоньку высасывая из невестки жизненные силы.
Вот только иногда, видимо, дает слабину – ключи зачем-то матери сделал. Ну ничего, понемногу он совсем избавится от зависимости от мамы и сумеет от нее окончательно отделиться. Теперь его семья – Наташа. Они счастливы вдвоем. Они делают то, что им хочется, строят свои планы и реализуют их.
Жизнь их будет чудесной! И непременно родится ребенок – теперь-то ему захочется появиться на свет у таких счастливых и свободных родителей. Впереди только хорошее!
А свекровь … Ну что ж, у нее два пути – остаться такой, какая есть, и доживать в одиночестве и злобе. Или открыть свое сердце, попросить прощения у сына и невестки – и начать жить по-новому, научиться любить и беречь любимых.
Что она выберет? А это уж как захочет – Наташе все равно. Она отныне уверенно ведет по жизни свой собственный корабль.
Солнце светило, легкий ветерок подул в распахнутое окно.
— Здравствуй, новый день! – вслух сказала Наташа. – Ты будешь таким, каким я пожелаю!
И налила себе вторую чашечку великолепного американо.
Всё гораздо запутанней произошло в семье Кристины и Сергея. Они вернулись с отдыха, но вместо покоя и уюта их ждал хаос в квартире. Едва переступив порог дома, они попали в запутанную паутину обмана и тайн
