— Маш, поедем к бабушке на Новый год? — я погладила дочку по голове.
— Ой, мам, не любитель я поездок к бабушке, ты же знаешь, — Маша торопливо доедала яичницу, собираясь сбежать к подруге.
В кухню зашел муж, улыбнувшись нам обеим:
— Машуль, надо к бабушке съездить, она рада будет!
— Она рада Вите будет, а не мне.
Витя – это внук Алевтины Петровны, и, да – она и правда любила его куда больше, чем мою Марусю.
Когда я выходила замуж за Петю, я четко понимала, что ищу супруга себе, а не отца своей дочери. Отца Маши в свое время «ветром сдуло», как говорят в народе. Когда Маше исполнилось полтора месяца, он вдруг сообщил, что не был готов к ребенку. Мы не были расписаны, так что с документами никакой волокиты не предстояло, и мой теперь уже бывший молодой человек и биологический отец моего ребенка собрал вещи и устранился из нашей жизни.
За тринадцать лет ни разу не нарисовался на горизонте, чтобы хоть как-то поучаствовать в Машиной жизни. Я давно простила и махнула рукой – его право. Мне осталась самая лучшая девочка нас свете, так что я даже была отчасти благодарна ее исчезнувшему папаше. Жаль, конечно, что первые месяцы Машины были омрачены моими поисками подработок, попытками свести концы с концами и бесконечными нервами. Но, все, что происходит с нами, закаляет нас.
Петра я не искала. Он сам нашелся. Жили в соседних домах, и, когда я гуляла с маленькой дочкой, он часто помогал мне то коляску занести до лифта, то дверь в магазине придержать. А потом позвал в кафе, после еще раз. Так как-то само собой у нас и закрутилось, и когда Маше стукнуло полгодика, ее мама была уже женой замечательного человека.
Петя Машку не любил даже – обожал. Своих детей общих мы с ним так и не родили, и Маша была его единственным ребенком, которого он воспитывал как родного – баловал, играл, нянчился, когда болела. Я и мечтать о подобном счастье не могла, когда осталась одна. И никогда мы не говорили о том, как он относится к моей дочери, я и так все знала и видела сама.
А вот Петина мать, нынешняя моя свекровь, Машу не приняла. У нее был еще один внук от старшей дочери, Витя. Вот его она любила, баловала и считала светом в своем окошке. Не знаю, было ли это связано с родством по крови, или свекровка просто больше обожала мальчиков, но мой ребенок был для нее чужим.
Мы с Машей по этому поводу особенно не переживали. Маше любви хватало от меня и Пети. Она с детства звала и считала его папой, Петя тоже в ней души не чаял. У Маши была любящая бабушка в лице моей мамы. А то, что свекровь ее не особо жаловала, Маша воспринимала как-то совершенно философски, если философия вообще доступна детям.
— Дочка, не расстраивайся, бабушка просто такая, какая есть. — Пыталась я утешать дочь.
— Мам, да ничего страшного, пуская со своим Витькой милуется. Может, она просто больше мальчиков любит.
Витьке было восемь. Это был избалованный и жутко вредный ребенок, который меня лично постоянно раздражал. Он неаккуратно ел, много шумел, задирал Машу. Там была старше и на подначки мелкого не реагировала, глядя на него как на букашку. Моя дочь же для своего возраста была очень рассудительной и спокойной девочкой, и я гордилась ей.
Недавно позвонила свекровь и сказала Пете, что зовет нас всех на Новогодние праздники к себе в гости. И меня и Машу не слишком это обрадовало. Ко мне Алевтина Павловна относилась всегда прохладно, но я переживала за дочь – что ей вновь придется терпеть замечания бабушки, подначки внука, что ей будет одиноко и некомфортно там.
Муж настаивал, что маму обижать не стоит. Вообще, Алевтина Павловна звала нас и в прошлом году, но тогда мы всем двором поехали к моей маме, а сейчас повода отказаться не было. Обижать свекровь и правда не хотелось, тут я с мужем была согласна.
— Ладно, поедем, раз избежать этого нельзя, — шутливо сказала дочь, — Мама, я доела и убежала. Если что, я у Кати до семи, хорошо?
— Хорошо, беги, егоза!
Мы остались с мужем одни.
— Петь, я правда не хочу туда ехать. Причем именно из-за Маши. В прошлый наш визит мне было неприятно такое отношение к моему ребенку.
— Оль, я тогда с мамой говорил, она обещала учесть свои ошибки. Так что, уверен, больше такого не повторится. Воспринимай это как выход в свет. Приедем, наедимся, наговоримся, дети поиграют.
— Да Маше с Витей не интересно, ей ведь уже тринадцать, а он мелкий. Им и поговорить не о чем особо. А тут мы два дня целых поедем, это долго. Не знаю, как я это выдержу – прямо испытание предстоит.
Муж поцеловал меня в висок и обнял. Больше ничего не сказал. Поездка была вопросом решенным, даже Маша поняла необходимость и согласилась.
Сборы были довольно суетные, но муж и дочь помогали, и мы управилась я быстро. Загрузились в машину, поехали. Стеной шел белый пушистый снег. Настроение было самым, что ни на есть новогодним.
— Здравствуйте, гости дорогие! — Алевтина Павловна сияла в буквальном смысле слова.
На ней красовалось платье, расшитое стразами, явно купленное по такому случаю. Она была очень красивой ухоженной женщиной. Мы тепло обнялись. От свекрови пахло дорогими духами, на голове явно красовалась дорогостоящая, явно профессиональная укладка.
— Катерины с Егором еще нет? — спросил Петя, сообразив, что мы приехали первыми, а сестры пока нет.
— Задерживаются, дороги замело. А вы поможете мне со столом? А то одна с утра кручусь, сперва в парикмахерскую вот сбегала и не успеваю ничего, — Алевтина Павлова приветливо улыбнулась идеально ровными белыми зубами.
Мы кивнули, пошли раздеваться и мыть руки. Помощь и правда требовалась. Свекровь решила закатить пир на весь мир – одних закусок только горячих и холодных видов десять было. Мы с мужем резали, дочка тоже помогала.
— Маша, как закончила четверть? — свекровь заправляла майонезом оливье.
— Нормально, ни одной тройки. В основном четверки, — откликнулась Маша.
— Ну да, ты всегда звезд с неба не хватала. А вот у Витеньки почти все пятерки к концу полугодия учебного! — не преминула поставить внука в пример свекровка.
Я покачала головой, но ничего говорить не стала.
— Как дела дома? Все ли хорошо?
— Да отлично, можно сказать. Осенью Маша болела много только. —На этот раз ответил Петя.
— Да, здоровьем тоже ребенок не блещет, это я знаю. Закалять нужно. Витя вот за прошлый год ни разу не болел, а в этом пропустил всего три дня – легкая простуда прошла очень быстро. Иммунитет сильный очень, справился.
Мне хотелось закатить глаза. Я как раз мазала второй слой селедки под шубой в красивой хрустальной салатнице.
— Мам, я устала, можно я пойду посижу и посмотрю что-нибудь свое в комнате? — Маша смотрела просительно, отложив нарезанную кубиками колбасу, которая предназначалась быть нанизанной на шпажки.
— Конечно, дочка, иди. Мы сами справимся.
Фронт работ, конечно, был эпичный. Но мы не унывали – в конце концов, своего стола не делали, приехали в гости. Так отчего бы не помочь по-родственному?
— Что она такая ленивая у вас? Вместе бы быстрее справились, — переливаясь платьем, на который все-таки благоразумно был повязан фартук, сказала Алевтина Павловна, — избалованная, капризная девочка.
— Она обычный подросток, и она не обязана с нами тут стоять, ей скучно. Она приехала на праздник, и пусть посидит в тишине, — вступилась я за дочь.
Маша не была ни ленивой, ни капризной. И правда совершенно типичная девочка своего возраста, которая помогает, если просят, но и честно говорит, если устала или ей скучно.
Свекровь поджала губы, но развивать тему не стала. Через два часа мы почти управились с подготовкой блюд. Всего было не просто много, а очень много. Свекровь даже торт заказала, который должны были привести вечером. Какая-то новая кондитерская открылась у нее недалеко от дома, и там делали очень вкусные торты и пирожные. Ожидаемый десерт красноречиво назывался «Три шоколада».
— Я попросила его украсить сценами из жизни динозавров – Витя очень любит все с динозаврами. Решила вот его порадовать, — рассказывала свекровь, раскладывая тарталетки с красной икрой и маслом по кругу в красивую тарелку, — как хорошо, что вы мне помогли. Я уже так устала!
О том, что любит Маша, никто не то, что не вспомнил, а даже не спросил, само собой. Что не удивительно, ведь свекровь моего ребенка даже с Днем Рождения забывала поздравить, тогда как своему обожаемому внучку непременно дарила дорогие подарки. В этом году, например, подарила ему новенький смартфон за довольно круглую сумму.
Неугомонный восьмилетний пацан грохнул его с лестницы в школе, и прощай гаджет. Его даже не ругали, клятвенно пообещав, что купят новый, еще лучше. Мир вращался вокруг Витеньки. Маше в лучшем случае доставались замечания, придирки и кислая физиономия свекрови, которую та даже не пыталась скрыть.
— О, а вот и Катерина с Егором и Витюшей, — вытирая руки об фартук с какими-то глазастыми кактусами, воскликнула свекровь.
Фартук она торопливо сняла, чтобы предстать перед дочерью и зятем во всем великолепии нового платья.
— Бабушка! — воскликнул Витя.
— Да ты же мой золотой, вырос-то как. Дай бабушка тебя поцелует! Дай вытру, помадой испачкала. Здравствуй, Егорушка, слава богу, добрались до меня. Валит там снег?
— Ой, валит, мама. Стеной прямо, — голос Катерины был такой же глубокий и бархатный, как у ее матери.
Мы пошли в зал, здороваться, общаться, пить сок и смотреть новогодние передачи. За беседами и посиделками время пролетело незаметно. Привезли обещанный шикарный торт, на вершине которого на сотворенной из зеленой мастики лужайки сражались два тиранозавра рекса, а рядом лежал какой-то поверженный, несчастный, менее удачливый травоядный динозаврик, ставший причиной размолвки двух великих хищников прошлого.
— Круто, бабуль, — воскликнул Витя и тут же влез пальцем в шоколадную гору на торте, к которой было прилажено кудрявое белое облако.
Облако упало, гора накренилась и обзавелась дыркой. Мы с мужем переглянулись понимающе, но комментировать поступок ребенка не стали.
— Витюша, милый, погоди до вечера.
— Я хочу торт сейчас же!
Я была уверена, что взрослые одернут пацана. Но нет. Бабушка тут же засуетилась, принесла тарелку, отрезала кусок с динозавром…
Глядя на это безобразие, старалась не думать о том, что вырастет из такого избалованного ребенка. Явно ведь ничего хорошего. Да и родители хороши. Нет бы приехать пораньше, помочь хоть немного – Алевтина Павловне, конечно, на такое число гостей одной готовить было тяжело. Но нет, ее доченька с зятем явились позже всех, их ребенок постоянно кричит и лезет пальцами в торт, а родители даже замечание ему не делают.
В 22:00 свекровь позвала всех за стол. Витенька слопал уже половину торта, и, понятное дело, был самым сытым среди нас.
— Садитесь, гости дорогие, к столу. Будем провожать старый год. Было он хорошим, щедрым, пусть и следующий не хуже будет.
Некоторое время за столом стихли все разговоры. Голодные гости сосредоточенно утоляли первый голод, выбирая, чего бы еще попробовать.
— Мама, изумительно вкусно, — похвалил Петя, — Ты мастерица.
— Без вас бы с Ольгой не справилась, — благодарно улыбнулась мне Алевтина Павловна, — Попробуйте вот этот салат, он «Гнездо глухаря» называется, и вот эту закуску «Мишка в берлоге». Это новые рецепты я нашла, решила попробовать.
Свекровь советовала, кому чего взять с переполненных тарелок. Маша с удовольствием уплетала тарталетку с красной икрой.
Новый год наступил с салютов, боя курантов, белого снега, что шел и шел за окном.
— С Новым годом, с Новым счастьем! — хором кричали мы.
Еще немного отметили салатами и закусками наступивший год, снова вспомнили уже минувший. Пришло время чая с тортом, и каждому досталось по небольшому кусочку. Сладость была изумительно вкусной. Там и правда было три шоколада, нежнейший бисквит, который таял во рту. А еще ощущалась соленая карамель и мелко-мелко дробленые ароматные орехи.
Последний кусочек, оказавшийся лишним, сиротливо лежал на подносе. Маша вопросительно посмотрела на меня. Я кивнула, и дочка потянулась, чтобы положить себе добавки.
— Я не разрешала твоей дочке есть мой торт — Свекровь отобрала последний кусочек у ребенка
Я хлопнула глазами растерянно. Она Маше словно по рукам этими словами дала.
— Значит, так, Алевтина Павловна, спасибо вам за щедрый стол, но мы пойдем, я не позволю обижать мою дочь.
Я и правда поднялась из-за стола и вопросительно посмотрела на супруга. Петя тут же подскочил:
— Мама, как тебе не стыдно обижать Машу!
— Ничем я ее не обижала, это Витенькин кусочек.
— Ваш Витенька и так полторта слопал в одного, треснет скоро, — я зло зыркнула на родителей Виктора.
— Мы уходим, мама, — муж приобнял Машу за плечи, и мы пошли в коридор.
Алевтина Павловна извиняться и не думала. Все время, пока мы одевались, продолжалась некрасивая перепалка. Наконец мы вышли из квартиры свекрови. Уже в машине муж подмигнул нам с Машей:
— После праздников заедем в кондитерскую, закажем такой же торт и сами его съедим, да?
— Да, папа, спасибо!
