Они просто сидели за завтраком. Ничего необычного. Ну почти. Ритка в это утро была страшно рассеянна и витала в облаках. Сначала в яичнице Макс обнаружил скорлупу. Множество мелких кусочков были усыпаны почти по всей площади тарелки – не уберешь, а местами даже не заметишь.
«Ну, не страшно, с кем не бывает» — подумал Макс и, неприятно поскрипывая зубами, доел завтрак.
Отдельным испытанием стало кофе… Макс предпочитал крепкий эспрессо, но в этот раз вкус любимого напитка чуть не вывернул молодого мужчину наизнанку. Сахар он не жаловал, и у жены попросту не было возможности его с чем-то перепутать. А это даже и не соль. Он поморщился, чтоб определить остаточный вкус во рту. Совсем недавно он лечился от легкой формы бронхита, и помешанная на народных методах Ритка ежечасно вынуждала его полоскать горло. И этот привкус…
— Рит, ты мне соды в кофе насыпала что ли?
— А?
Рита была похожа на медведя после зимней спячки, которому только что сообщили, что он умудрился проспать весну.
— В кофе сода… кажется, — неуверенно произнес Макс, с подозрением косясь на Ритку.
Что-то с ней происходило. Её взгляд блуждал по комнате, словно она не совсем осознавала, где находится. К своему овощному салату она даже не притронулась. Просто ковырялась в нем вилкой с видом обреченного золотоискателя, потерявшего надежду обнаружить клад в своей тарелке.
— Какая сода? – непонимающе уставилась на него жена и её взгляд наконец сфокусировался в одной точке. Прямо на лице Максима.
— В кофе, говорю же.
— Перепутала значит.
— С чем ты могла её перепутать? С водой? С зернами? Я же без сахара пью.
— С чем-то перепутала, — отмахнулась жена. – Вечно что-нибудь тебе не так. Постоянно какие-то претензии. Вот оформи свой дом на меня, тогда и поговорим!
Какой-то странный диалог получался. Макс попытался уловить связь между содой в кофе и переоформлением недвижимости. Но её не было. Была только странная Ритка, лоб которой начал заметно хмуриться, а нижняя губа выпячиваться наружу, как у обиженного ребенка.
— Рит, я не понимаю…
— Вот ты ничего не понимаешь! — разозлилась Рита. – Достала неопределенность! Я кто вообще для тебя? Так вот! Если не оформишь дом, я ухожу!
Лицо жены исказила гримаса гнева, и всегда такая уравновешенная Рита превратилась в озлобленную фурию. Макс опешил от такой неожиданной смены настроения.
— Ритуль, ну ты чего? У нас же всё хорошо. Мы же любим друг друга. Зачем лезть в эти дебри с переоформлениями?
— Ах, любишь, значит? Ну раз любишь – докажи!
Разговор был окончен. Рита встала из-за стола и скрылась в своей мастерской, где занималась декупажом изделий. Она так и не позавтракала. Жена очень щепетильно относилась к питанию и никогда не позволяла себе и другим устраивать голодовок. Максу стало совсем не по себе.
У них с Ритой бывали мелкие склоки, но вот такого – никогда. Жили себе душа в душу уже три года – и вот, приехали. Считай, на пустом месте. Что же дальше-то будет?
На работе Макс никак не мог выкинуть из головы требование жены. Что произошло? Она ему перестала доверять? Подозревает в чём-то? Но ведь он никогда не давал ей поводов.
Не давал ведь? — сам себя спросил Максим. Он нормально общался с другими женщинами, в том числе с подругами Риты, но никогда не позволял себе дать жене повод для ревности. Да и Ритка, как ему казалось, была не из ревнивых.
Или может она его бросить хочет, обеспечив себя правом на дом? Но это уж совсем не в Риткином характере. Макс был уверен, что мотивы любимой женщины куда глубже, чем его поверхностные размышления. Но, так или иначе, в них необходимо было разобраться. Тон жены во время завтрака напугал его настолько, что её намерение уйти в случае его отказа казалось вполне искренней угрозой.
Дома Рита продолжала громко молчать. Тишина, витавшая в воздухе, была такой тяжелой, что её, казалось, уже можно было есть ложками. Груз молчания давил не только на Макса. Жена тоже испытывала ощутимый дискомфорт и в конце концов объявила ему, что уходит ночевать к подруге Дине, которая жила на соседней улице.
Макс посчитал это хорошей возможностью попробовать разузнать, что происходит и после Ритиного ухода сделал шаг в сторону её мастерской. Он редко сюда заходил. Рита предпочитала затворничество, когда погружалась в работу и всегда ворчала, если её отвлекали в самый неподходящий момент. Макс довольно быстро понял, что все моменты, когда жена творила за закрытой дверью – по умолчанию неподходящие, и старался в принципе туда не соваться.
Но сейчас он не видел другого выхода. Ему необходимо было разобраться, что происходит с Ритой, а всё, что можно было о ней узнать без ведения диалога напрямую, находилось в её мастерской.
В светлой комнате стоял большой рабочий стол с множеством инструментов, в большинстве которых Макс вообще не разбирался. Также он не понимал огромного количества кистей, шпателей, ножей и каких-то наборов для вырезания. Все полки были забиты красками, салфетками, трафаретами, грунтом для дерева и стекла, кучей декоративных элементов. Нет, он определено понятия не имеет, чем занимается жена, но расписные шкатулки и всякие побрякушки, которые она создавала, неизменно его восхищали.
Картины именитых художников на стенах разбавляли постеры с любимыми Риткиными фильмами. Выглядело такое сочетание нелепо, но по-своему очаровательно. Как раз в её стиле. В углу небольшой книжный шкаф пестрел детективами Агаты Кристи вперемешку с произведениями Стивена Кинга.
Макс открыл один из ящиков небольшой тумбы и обнаружил детские альбомы с фотографиями. Ритка была забавным ребенком и везде, даже на самых серьезных фотках, корчила смешные рожицы. Они пару раз уже просматривали вместе эти альбомы, и Макс всегда умилялся этой нелепой девчонке, на которой ему повезло жениться.
Ощутив прилив вины за то, что роется в вещах жены без разрешения, Макс уже собирался закончить своё расследование, но его взгляд привлек небольшой альбомчик в самом углу ящика. Невзрачный и какой-то обшарпанный, он был закинут в самые недры тумбы, словно больная тема, запечатанная в глубинах сознания.
Макс открыл первую страницу. Это был не фотоальбом, а коллекция вырезок судебного разбирательства. Газетная хроника громкого дела десятилетней давности об имущественных спорах. В первой же статье фигурировало имя его жены.
Рита никогда особо не распространялась о своей юности после выпуска из школы. Макс знал, что она под конец учебы осталась сиротой и ещё студенткой начала пропадать на подработках, чтобы оплачивать съемную квартиру. Он знал, что это болезненный период в жизни Риты, поэтому особо не затрагивал его. В конце концов, какая разница, что было раньше. Гораздо важнее то, что происходит сейчас.
Но Максим никак не ожидал, что прошлое его жены так плотно переплетется с настоящим.
«Судебный иск закончен. Квартира передана в собственность ответчика» — гласил заголовок одной из вырезок. Статья была порвана на несколько клочков, но склеена скотчем. Истцом выступала Рита. Ответчик – её тётя, родная сестра матери.
Макс был в шоке. В восемнадцать лет его жена потеряла дом.
На следующий день Рита не возвращалась, и к вечеру Макс сам отправился к её подруге в надежде вернуть блудную жену и как следует поговорить.
— Она пока не хочет тебя видеть, — доложила подруга Дина. – Но не волнуйся, я думаю, завтра как миленькая обратно явится.
— Дин, я не уйду, пока мы с ней не поговорим. Ночевать здесь останусь. Заболею бронхитом и опять Ритке придется меня лечить. Так и передай. Это шантаж. Мне нужно её увидеть.
Дина пожала плечами и вернулась обратно в дом. Через пару минут на пороге появилась Рита. Она стояла, слегка ссутулившись, со скрещенными на груди руками и нервно потирала локти. Покусывала нижнюю губу и смотрела куда угодно, но только не на Макса. Было отчетливо заметно, как ей неловко стоять тут перед мужем. Она всегда так делала, когда чувствовала, что не права.
— Рит, может всё же расскажешь, что произошло? Я обещаю, что выслушаю тебя. Ты не молчи только.
Рита судорожно вздохнула и, по-прежнему избегая взгляда мужа, пролепетала:
— Хочу свой огород. Здоровая пища – это очень важно. И мне нужно чувствовать твердую землю под ногами, знать, что всё это действительно моё и никуда не денется.
Макс вновь опешил. Жена никогда не интересовалась садоводством, а тут такой порыв к приобретению собственных грядок. Странно это всё. Или просто отговорка? Но Ритка, вообще-то, не из тех, кто слова на ветер бросает. Если сказала, что хочет огород – скорее всего, так и есть. Но почему и дом, и сад случились сразу и так внезапно.
— Я видел статьи про судебные разбирательства, Рит. Прости, я рылся в твоих вещах. Но ты не хочешь мне ничего рассказывать, а я так с ума сойду. Давай поговорим честно. Я не умею читать мысли. Не пойму, пока ты не скажешь всё словами. Но я очень хочу разобраться, что с тобой происходит. Для меня это важно. Ты – важна.
Плечи Риты опустились, а тело заметно расслабилось. Похоже тот факт, что Макс уже выяснил основные обстоятельства дела, существенно облегчали ей задачу, к которой сама она никак не могла подступиться.
— Это не было таким уж секретом, — начала она. – Просто мне не хотелось вспоминать лишний раз о том, какой я была дурой. Стыд такой. И альбом этот – напоминание о моей легкомысленности.
Она поджала губы и подняла глаза на Макса. Говорить ей было сложно, но голос у Риты стал тверже и решительнее. Она была намерена поделиться тем, что сжирало её изнутри вот уже десять лет.
— Моя тетка взяла надо мной опеку после того, как не стало мамы с папой. Потом я уже поняла, какие мотивы её преследовали. Парочка подписанных документов, которые я, наивная дуреха, даже не потрудилась прочитать, и всё – прощай, квартирка и последняя родственница, которая оказалась с гнильцой. Хотя, справедливости ради, даже если б я и прочитала всё, что подписала, скорее всего не поняла бы. Язык в этих бумажках будто не для людей создан. Куда уж мне-то, чтоб во всех этих юридических трактатах разбираться. А я – доверчивая, как дворняжка, которую приютили на заднем дворе. У меня и в мыслях не было, что тетка окажется коброй. Оспорить все эти дела, как ты уже понял, не вышло.
Через пару минут Ритка уже сидела на ступенях и рыдала Максу в плечо. Всё, что копилось в ней, нашло свой выход.
— Почему раньше не говорила мне? – осторожно поинтересовался Макс, поглаживая жену по спине. – Почему только сейчас?
— Говорю же, мне было стыдно. А сейчас… — Ритка всхлипнула и буркнула в рубашку мужа. – Я на втором месяце.
— В смысле? – не понял Максим
— Ты серьезно? — возмутилась Ритка, отвесила ему слабую затрещину и улыбнулась.
И тут до Макса дошло.
— Беременна? Ты беременна?
— Два дня назад узнала. И так перепугалась, что вывалила на тебя всё вот таким вот образом. Мне нужна была безопасность. Одно дело – остаться ни с чем самой по себе. Другое – с ребенком на руках.
Макс не понял, радоваться ему скорому пополнению в семье или возмутиться этой Риткиной недоверчивости. Но, прикинув в голове, через что ей пришлось пройти когда-то, все возмущения испарились. Страх заставляет людей совершать странные поступки и говорить необдуманные вещи. Главное – желание разобраться и понять человека, выслушать и вместе найти решение проблемы.
А спустя пару месяцев, когда Риткин животик уже заметно округлился, Макс купил жене дачу поблизости. Уютный домик с садиком для выращивания овощей. Женщина с огромным энтузиазмом взялась за новое дело. Макс был счастлив. Вот только теперь готовить кофе он предпочитал исключительно сам.
Их отношения вновь наладились, а Ритка перестала тонуть в своем травматичном прошлом. Вопрос доверия был исчерпан. Если ей так уж не повезло с родственницей, то это вовсе не значит, что в жизни теперь будут сплошь предательства. Макс — надежный человек и верный муж. Она и без того была в нем уверена, но внезапная беременность возродила тот животный страх, когда остаешься совершенно одна. Просто так бывает. И об этом важно говорить.
Однажды Рита прогуливалась по парку и встретила подругу Марину. «Ритуль, я только что узнала такое!» – не здороваясь, воскликнула она. Рита подняла на неё удивлённый взгляд, и Марина принялась рассказывать печальную историю о том, как её свекровь пообещала отдать им с мужем дом, но в последний момент передумала и переписала его на брата мужа
