Этот случай произошел в советской школе в 1986 году. Никто из учеников не рассказал об этом событии, но учительница, терзаемая чувством вины, решилась поделиться своей историей. Как ей удалось изменить поведение самого трудного ученика?
Этот случай произошел в советской школе в 1986 году. Свидетели, а это были дети восьми лет, никому ничего не рассказали, поэтому огласки история не получила. И даже родители, скорее всего узнавшие о том, как это было, претензий к учительнице не предъявляли. Никто.
А узнала я об этом от самой учительницы. Ее всю жизнь терзали воспоминания и чувство вины к ученику, с которым она жестко поступила.
Ситуация там была и правда очень неприятная. Честно говоря, не знаю как к этому относиться.
Буду ждать ваших комментариев…
Итак: в районный город по распределению приехала молодая учительница начальных классов. По сути, сама еще девчонка – 22 года. Опыта – никакого. Одно желание – получить первый в своей жизни класс и показать всем, чего она стоит: и в профессиональном, и в общечеловеческом смысле.
И, надо сказать, у нее это неплохо получалось. Учитывая то, что к ней попали дети, оставшиеся после тщательного отбора (в параллели был специализированный класс), их успеваемость радовала и родителей, и руководство школы. И с дисциплиной серьезных проблем не возникало.
Среди тридцати пяти учеников всегда найдутся несколько, которые будут испытывать учителя на прочность. У Марины Анатольевны, назовем ее так, тоже такие были. Однако, она легко нашла с ними общий язык, сумела заинтересовать, даже привлечь к общественной жизни. Всех, кроме одного…
Ромка был из неполной семьи. Мать ребенком особо не занималась: накормлен и ладно. Поэтому рос мальчишка как трава в поле: сам по себе, не умея и не желая нормально общаться ни с детьми, ни тем более со взрослыми.
Марина Анатольевна всячески пыталась подружиться с Ромой, но ничего не получалось. Он все делал назло. Мог весь урок сидеть под партой и корчить детям рожи, вызывая всеобщий смех. Ругался отборным матом, причем нарочито громко, чтобы все слышали. Обзывался последними словами, доводя одноклассников, особенно девочек, до слез. Демонстративно курил во дворе школы, чего не позволяли себе даже старшеклассники.
Если кто-то делал ему замечание, Ромка ставал в позу и нагло заявлял:
– Ну, и что ты мне сделаешь?
Однако, самое ужасное, что делал этот несносный мальчишка – он плевался!
В классе не было ребенка, на которого он не харкнул хотя бы раз.
Причем делал это с нескрываемым удовольствием: набирал побольше слюны и отправлял звучный плевок в сторону очередной жертвы…
Противно – не то слово.
Сколько раз Марина Анатольевна разговаривала с Ромой, сколько стыдила, объясняла, почему этого нельзя делать – бесполезно. Упрямец продолжал плеваться с удвоенной силой.
Тогда Марина Анатольевна пожаловалась его маме. Обычно она не обращалась к родителям за подобной помощью, но тут уже не было выбора.
– Пожалуйста, поговорите с сыном. Он меня не слышит. Оплевал всех, кого можно. Видимо скоро и мне достанется.
Мама пообещала «помочь» и отходила сына кочергой. Ромка явился в класс весь синий и с нескрываемой ненавистью в глазах.
В этот же день он «расширил зону своей атаки»: стал плеваться на перемене в коридоре. Сначала делал это исподтишка: в ученика другого класса летел плевок непонятно с какой стороны, потом – в открытую.
Казалось, ему доставляет удовольствие издеваться над ребятами. Он злорадно хохотал, видя отвращение и часто бессильные слезы на детских лицах. Почему он плевал в старшеклассников – понять трудно. Маленький, тщедушный, он, казалось, потерял инстинкт самосохранения.
Взрослые ребята не раз ловили Ромку, изрядно колотили, предупреждали и, разумеется, отпускали. А он убегал метров на 20 и сыпал в сторону «обидчиков» отборными матерными словосочетаниями.
Словом, второклассник достал всех. Пиком его «подвигов» стал «смачный плевок» на голову учительницы географии, которую обожали все ученики школы. Этот «герой» влез на лестницу и посылал свои отвратительные «приветы» тем, кто проходил между этажами ниже. Учительницу видимо перепутал со старшеклассницей.
Та даже не заметила, что произошло, зато это прекрасно увидели ученики из десятого класса. Сказали географичке, а потом так всыпали Ромке, что пришлось вести его в медпункт.
– Марина Анатольевна, когда-нибудь это плохо кончится, – сказала пожилая медсестра, когда «нарушитель спокойствия» убежал в класс, – надо что-то делать.
– Да я уже все испробовала – он не реагирует. Только еще злее и наглее становится.
– Такие, как он, – обронила медсестра задумчиво, – понимают только на своем языке.
– Так что мне – плюнуть в него, чтобы он что-то понял? – разозлившись непонятно на кого, спросила учительница.
– Ну, не знаю…
На этом разговор закончился, но в голове Марины Анатольевны застрял крепко.
Некоторое время после побоев Ромка притих, а потом снова принялся за старое.
У одной девочки в классе был день рождения. Она принесла шоколадные конфеты, всех угостила, ребята и учительница ее поздравили. Ромка и тут отличился: плюнул имениннице прямо в лицо. Девочка, конечно, разрыдалась… А он стоял довольный, и нагло смотрел на «училку», типа:
– Ну, и что ты мне сделаешь?
Вот тут Марина Анатольевна не выдержала…
Она вызвала Рому к доске.
Молча встала и закрыла класс изнутри. Обвела взглядом притихших из-за ее грозного вида детей, и твердо сказала:
– Встаньте те, в кого хотя бы раз плюнул Рома.
Встали практически все.
– Мы не раз говорили, что это очень неприятно, отвратительно, но он нас не слушает. Я думаю, он просто нас не понимает. Сейчас мы все вместе ему объясним.
Дети выжидательно смотрели на учительницу. Больше тридцати пар напряженных глаз…
– Я разрешаю каждому из вас совершить очень некрасивый поступок. Воспитанные люди никогда так не делают. Но у нас просто нет выхода. Сейчас каждый из вас подойдет и плюнет в Рому один раз. Я не знаю, как еще ему объяснить, насколько это противно. Надеюсь, после этого, он хоть что-нибудь поймет.
Дети почти синхронно и двинулись к своему обидчику. Молча. Ромка бросился к двери, забыв, что она заперта. В итоге одноклассники зажали его в углу возле раковины и стали методично оплевывать. Одни делали это старательно, с чувством удовлетворения, другие – чисто символически, испытывая явную неловкость. Но поучаствовали почти все: сначала одни, потом ‒ другие. Все происходило четко, методично. Никто не смеялся. Ничего не говорил.
В классе слышалось только повизгивание Ромки.
Когда все оказались на своих местах, на него было больно смотреть…
Описывать картину не будем. Попробуйте представить сами, как может выглядеть тот, на кого плюнули тридцать человек…
Ромка сидел на полу, обхватив голову и не поднимал глаз. Это и не нужно было: все видели, что слезы рекой текут по его оплеванному лицу.
Марина Анатольевна обвела класс долгим взглядом. Тишина звенела в воздухе.
– Не знаю как вам, а мне стыдно. За себя, за него, за всех нас.
Дети опустили глаза…
– Запомните этот день, – продолжила учительница, – и никогда больше не оскорбляйте других людей ни словом, ни поступком. Иначе… Вы видели, чем это может закончиться.
Она подошла к двери, открыла настежь. Ромка на полусогнутых ногах вылетел вон…
– Не стану говорить о том, что это должно стать нашей тайной. Уверена – вы сами это знаете, – тихо произнесла Марина Анатольевна, – все свободны.
Ромка исчез до конца дня.
Не появился и на следующий день.
Марина Анатольевна пошла к нему домой. Готовилась к неприятному разговору с матерью мальчика, но та явно ничего не знала о случившемся.
– Не в себе он, – виновато оправдывалась она, – ревет все время, в школу идти не хочет.
– Давайте я с ним поговорю, – предложила учительница.
Мать жестом пригласила ее в квартиру.
Увидев Марину Анатольевну, Ромка нырнул под одеяло.
– Понимаю: обидно, – учительница положила руку Ромке на голову, – и страшно: ты уверен, что теперь все будут над тобой смеяться.
Ромка не издал ни звука….
– Но ты же не трус? Может и посмеются, но не убьют – точно.
В ответ – тишина…
– Может, тебя в другой класс перевести? Вдруг там детям понравиться, когда ты начнешь в них плевать.
Ромка выскочил из-под одеяла с горящими глазами:
– Я больше никогда не буду плеваться! – истерично выкрикнул он и осекся, – Не надо переводить…
– Вот и отлично. А то ребята переживают, что ты в школу не ходишь и все ли у тебя в порядке.
Ромка опустил голову и ничего не сказал.
Марина Анатольевна взъерошила ему волосы:
– Ну все, до завтра!
– До завтра, – эхом отозвался мальчик…
Когда Ромка пришел в класс, все вели себя так, будто ничего не произошло…
Больше в классе никто никогда не плевался…
В старших классах все учителя отмечали, что такого дружного класса давненько не видели.
– Такое ощущение, что они – единое целое, – говорили одни.
– Вот-вот, или их объединяет страшная тайна, – подхватывали другие, думая, что удачно пошутили.
Возможно, Марина Анатольевна, которая отдала своих первых выпускников в средние классы, что-нибудь и сказала бы по этому поводу, но она переехала в другой город и больше в той школе не появлялась.
Многие годы учительница не могла забыть тот жуткий момент. Все думала, переживала, испытывала угрызения совести. Боялась, что по глупости навредила психике детей.
Когда она рассказала мне эту историю, я посоветовала навести справки о Ромке и успокоиться, наконец.
Она так и поступила.
Выяснилось, что, когда Роман был в шестом классе, его мама вышла замуж за офицера в запасе. Тот настоял, чтобы Ромка пошел в Суворовское училище, помог с поступлением.
Сейчас бывшему хулигану около 45 лет. Он офицер.
Все эти годы поддерживал связь со многими одноклассниками. Даже приезжал в город детства.
И еще: на вечерах встречи выпускников историю перевоспитания Романа никто не вспоминает. Даже в шутку.
Не помнят, наверно…
