Муж вернулся поздно и навеселе. Ирина, вышедшая в прихожую, печально опустила глаза:
— Что сразу скисла? – грубо спросил тот. – У мужа завтра день рождения.
— Ты уже три дня его отмечаешь.
— Поговори у меня ещё, — и добавил, словно обращаясь к прислуге. – Обед приготовила.
Ирина, едва сдерживая слёзы, кивнула головой, и направилась на кухню.
Супруг, неопрятный и пьяный сидел за столом и, чавкая, ел, а она смотрела на него и горькие мысли лезли в голову:
«Ну, зачем я вышла за него? Какой же я глупой была четыре года назад. Боялась, что останусь старой девой, а ведь мне всего было двадцать один год. А Платон таким красавцем казался. Да ещё эта однокомнатная квартира, которую ему родители купили.
Мечтала, что сделаем ремонт, рожу ребенка. Будем жить в чистоте и радости. Ни ребёнка, ни ремонта. Сколько не наводи порядок, все равно грязно. Окна старые, деревянные».
— Налей ещё! – отвлёк от мыслей грозный окрик. – И мяса побольше.
Налила, выловив из кастрюли все мясные кусочки, поставила тарелку перед мужем:
— Всё, больше мяса нет, — и тяжело вздохнув, добавила. – И в холодильнике тоже нет.
— А как мой день рождения завтра отмечать будем? – удивлённо спросил супруг.
— Платон, ну, какой день рождения? Ты в получку всего шесть тысяч принёс и до сих пор суп с мясом требуешь.
— По-моему, не только один я должен приносить деньги в дом. Не понятно, куда ты свои деньги тратишь? На тряпки?
— О чём ты говоришь? Я уже забыла, когда себе что-то из одежды покупала. Только и хватает за квартиру заплатить. Остальные ты проедаешь и пропиваешь.
— Ах, вон как ты заговорила! Забыла, что я тебя деревенщину, беспризорницу к себе взял, — стукнул кулаком по столу. – Чтобы завтра стол был накрыт. Ко мне друзья с работы придут.
— Платон, о чём ты говоришь? Какие друзья? Такие же пьяницы как ты.
— Ах, вот ты какого мнения обо мне? Ну, я тебя сейчас научу мужа любить.
Ирина сидела и плакала. Болела щека после разговора с мужем, а супруг спокойно спал, развалившись на кровати.
Наплакавшись, постелила себе на диван и постаралась заснуть. Завтрашний день обещал быть особо тяжёлым, суббота и день рождения у мужа:
«Где денег взять? Свекровь придёт своего сыночка поздравить. А если ещё и друзья его заявятся? Какой ужас!»
Встала, накинула на плечи куртку и вышла на балкон.
С тёмного неба хлопьями падал снег. Он словно появлялся неоткуда, плавно пролетел мимо их балкона и, искрясь в свете фонарей исчезал, где-то там внизу.
Она смотрела на огромные снежинки, падающие с неба:
«Какой прекрасный мир и, почему я всегда была лишней в нём? Отца никогда не было. Мать, там в деревне, только и мечтала, как избавится от меня. Едва я окончила девять классов, она отправила меня в город, учиться. Четыре года училась в колледже на бухгалтера, жила в общежитии. По вечерам мыла полы в офисах, чтобы не умереть с голоду.
Окончила колледж стала работать на заводе экономистом. Переехала в заводское общежитие. Ну, почему на моём пути повстречался этот Платон?
И что всю жизнь буду его рабой? Может сделать всего шаг. Она посмотрела вниз на фонарные столбы, они казались такими маленькими.
«Нет!»
Ирина вернулась в комнату. Повесила куртку на спинку стула и легла спать.
Утром встала пораньше. Начистила картошки. Достала соленой капусты покрошила туда лук, полила подсолнечным маслом.
Открыла холодильник, в надежде, что-то там отыскать. Банка рыбных консервов:
«Пожарю картошки. Масла немного есть. Сейчас заварю чай, сделаю бутерброды, потом видно будет».
На кухне появился муж, сразу бросился к холодильнику, и он словно надеялся найти там что-то необыкновенное. Повернулся к супруге и зло спросил:
— Так ты собираешься мой день рождения справлять или нет?
— Сам видишь, что в холодильники ничего нет. Вон картошки начистила, капусты приготовила.
— Дал бог жёнушку! – процедил он сквозь зубы.
Вышел из кухни, вскоре вернулся с телефоном и демонстративно стал звонить:
— Мама, — крикнул, как можно громче.
— Платоша, сыночек, с днём рождения тебя!
— Спасибо! Мама, ты не могла бы приехать, что-нибудь сготовить?
— А твоя где? – в голосе свекрови слышалось злорадство.
— От неё никакого толка нет.
— Я же тебе говорила: не женись на ком попало. Будешь теперь всю жизнь мучиться.
— Ну, так что, мама?
— Куда деваться? Сейчас приеду.
Платон выключил телефон и ухмыльнулся.
— Чай пить будешь? – спросила супруга.
— Сама пей свой чай! – и вышел из кухни.
Слёзы обиды душили Ирины:
«Ну, почему он такой? Разве таким должен быть настоящий мужчина?»
Не прошло и получаса, как Лидия Олеговна с двумя пакетами уже зашла в квартиру сына, видно была готова к такому повороту событий:
— Здравствуй, Платоша! – сунула ему пакеты. – Неси на кухню. Сейчас что-нибудь приготовим.
Разделась, прошла мимо невестки, игнорируя её присутствие.
На кухне сын, радостно улыбаясь, вынимал из пакетов продукты и напитки. Его мамаша по-хозяйски подошла к плите. Зашла на кухню и Ирина:
— Здравствуйте, Лидия Олеговна, вам помочь?
— Иди! – пренебрежительно махнула рукой свекровь. – От тебя, всё равно, никакого толка нет.
— Но это моя кухня…, — попыталась возразить невестка.
— Здесь ничего твоего нет.
— Всё! Иди! – строго произнёс и муж.
Тут раздался звонок домофона, хозяин квартиры бросился в прихожую:
— Платон, мы, — раздались весёлые голоса его друзей.
— Заходите! Открываю, — нажал на кнопку и крикнул. – Мама, друзья уже пришли.
— Ой, ещё ничего не готово, — раздался голос из кухни.
Взгляд Платона упал на супругу, и он зло проговорил:
— Исчезни куда-нибудь! Не мешайся под ногами!
Страх исказил лицо Ирины, слёзы хлынули из глаз. Она бросилась на балкон. Встала на табуретку, затем на перила балкона и сделала шаг…
Пожилой дворник Михалыч огромной деревянной лопатой откидывал снег от подъезда за оградку. Снега за ночь нападало очень много. Вот и возле очередного подъезда под балконами выросла огромная куча снега, белого и пушистого.
И тут перед глазами Михалыч мелькнула летящая женщина и исчезла в этой снежной куче.
Он потряс головой, уж не предвиделось ли? Но тут взвизгнули тормоза, из остановившейся машины выскочил мужчина и бросился к этому сугробу.
Вытащил оттуда женщину. Она была одета в лёгкий халатик, в глазах застыл ужас. Мужчина взял её на руки и бросился к своему автомобилю, на ходу крикнув дворнику:
— Садись в машину!
Михалыч кинул лопату и бросился за ними.
Минут через пять машина остановилась у больницы. Появился врач. Пострадавшую занесли в реанимацию.
Врач вышел оттуда минут через двадцать:
— Что, доктор? – подошёл к нему мужчина, который привёз пострадавшую.
— Ничего особого страшного. Несколько царапин и… шок. Хорошо, что сразу привезли её, — и кивнув, спросил. – Вас как зовут?
— Никита.
— Вы кем приходитесь потерпевшей?
— Некем. Увидел, что она упала и остановился.
— То есть, кто она, вы не знаете.
— Она с моего дома, — вступил в разговор Михалыч, стоящий рядом.
— В смысле? – не понял врач.
— Я – дворник. Там убираюсь.
— Я вызвал полицию, — доктор кивнул на окно. – Вон они уже приехали.
Веселье было в полном разгаре, когда в дверь постучали:
— Кто там ещё? – возмутилась Лидия Олеговна, которая тоже была навеселе. – Платон, иди открой!
Тот шатающейся походкой направился к двери. Открыл. Перед ним стоял Михалыч – их дворник и двое полицейских.
— Здравствуйте! – кивнул один из них.
— Ну, здравствуйте! – независимым голосом произнёс Платон.
— Кем вы приходитесь Ирине Петровне Рытовой?
— Мужем.
— А где сейчас находится ваша супруга?
Хозяин квартиры покрутил головой и спросил:
— А что случилось?
— Это мы хотели у вас спросить: что случилось?
— Платоша, что там? – в прохожую вышла Лидия Олеговна.
— Ирка, куда-то пропала.
— Разрешите пройти! – полицейский решительно шагнул в сторону комнаты. – Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Думаю, что не очень приятных для вас.
Три дня уже Ирина в больнице. Вчера заходили подруги с работы. Муж так ни разу и не пришёл. Подруги сходили к ней в квартиру, принесли документы. Сказали, что он с ними даже разговаривать не стал. Сунул документы, сотовый, и выпроводил.
Ирина окончательно пришла в себя, и твёрдо решила, что к мужу больше не вернётся. Одно дело решить, а другое дело, когда врач сказал:
— Рытова, я вас выписываю домой. Сейчас вам приготовят документы о выписке. Пока звоните родственникам, чтобы приехали за вами.
«Кому звонить? У меня совсем нет одежды. Подругам позвонить? Они сейчас на работе. Да и не хочу я домой».
Тут в палату вошла медсестра:
— Рытова, к тебе посетитель.
— Какой посетитель?
— Откуда я знаю? Мужчина какой-то. Внизу в вестибюле тебя ждёт.
«Кто меня может жать? Тем более, мужчина», — Ирина торопливо спускалась вниз по лестнице.
В вестибюле сидели несколько больных со своими родственниками, и мужчина со свежими шрамами на лице, от это его лицо казалось страшным.
Мужчина улыбнулся и пошёл ей навстречу:
— Здравствуйте, Ирина!
Она видела, что несмотря на страшное лицо, глаза у него были добрые. Вот только женщина была уверена, что не встречала его раньше. Просто такое лицо нельзя забыть.
— Вы меня, конечно, не помните? Мы с Михалычем привезли вас в больницу.
— Так это вы меня спасли?
Женщина попыталась улыбнуться, но у неё не поучилось, сразу вспомнилось, что с ней случилось.
— Меня Никита зовут, — произнёс мужчина, видно для того, чтобы отвлечь её от горьких мыслей!
— Очень приятно, — на этот раз улыбка получилась естественная.
— Как ваше здоровье?
— Меня сегодня выписывают.
— Так может вас довести до дома? – предложил мужчина. – Я на машине.
В глазах Ирины вспыхнул огонёк, но тут же потух:
— Я не хочу домой!
Мужчина внимательно посмотрел в её лицо, сопоставил с теми обстоятельствами, в которых он увидел эту женщину в первый раз и всё понял:
— Собирайтесь! Я вас здесь подожду!
Сказано это было, каким-то строгим командирским голосом, но Ирина почему-то почувствовала, что так и будет, у этого мужчины слово с делом не расходятся.
Через полчаса он вновь спустилась в вестибюль. На душе тревожно. В одном халатике, с пакетом в руке, в котором лишь документы.
Он стоял и ждал. Глянул на неё и всё понял. Снял куртку и накинул ей на плечи:
— Пошли, Ирина!
Они добежали до его машины. Никита усадил её на заднее сиденье, и машина поехала.
— Поедем ко мне, — и добавил. – Не бойся! Не трону!
— Почему вы обо мне заботитесь? – неожиданно спросила женщина.
— Вы ведь сказали, что я вас спас, а человек должен всю жизнь оберегать того, кого спас.
— Почему? – вырвалось у Ирины.
— Спасение – это, как бы второе рождения. Значит, у спасшего возникают обязанности родителя, — он улыбнулся. – Поэтому переходим на «ты».
— Заходи, не бойся! – Никита подтолкнул женщину в свою квартиру. – Я один живу.
Квартира была трёхкомнатная и красивая. Хозяин открыл дверь в одну из комнат:
— Это будет твоей, — затем окинул женщину внимательным взглядом. — Располагайся, я ненадолго отлучусь. Можешь чай приготовить.
Отсутствовал он добрый час. Вернулся с пакетами. Сразу унюхал запах чего-то вкусного, тянувшийся из кухни.
— Я у тебя немного похозяйничала на кухне, — Ирина виновато опустила глаза.
— Так это хорошо, — он оставил пакеты в прихожей и прошёл на кухню.
Улыбнулся, увидев красиво накрытый стол и сел на стул.
Они обедали, бросая друг на друга счастливые взгляды.
«Как это здорово, когда тебя дома ждёт женщина, — думал этот мужчина, проведший пол жизни на военной службе. – Смотрит на меня, словно, не замечая моего страшного лица. Там ещё две раны, которые под одеждой не видно. Похоже и у неё несладкая жизнь была, если решилась прыгнуть с девятого этажа».
«Как спокойно с ним. С какой нежностью он смотрит на меня, — думала Ирина. – Такой мужчина не закричит, не ударит. А всё равно придётся возвращаться к Платону. Нет, не вернусь! Лучше в общежитие обратно пойду. Не привыкать!»
После обеда Ирина вымыла посуду.
— Никита, можно я в ванне помоюсь? – робко попросила, опустив голову.
— Конечно, конечно, — бросился в прихожую, вернулся с пакетами. – Ирина, я тебе здесь одежду купил. Не знаю подойдёт или нет.
— Зачем, Никита?
— Я же должен о тебе всю жизнь заботиться.
— Спасибо! – она уткнула ему в грудь и заплакала.
— Ты что? – растерялся мужчина.
Но она продолжала плакать.
— Всё! Успокойся! — нежно обнял и вдруг. – Ирина, оставайся со мной навсегда! Я, конечно, старый мне уже сорок пять и на лицо страшный, но тебя больше никто не обидит.
— Какой же ты старый? – на её заплаканном лице появилась улыбка. – Ты настоящий мужчина.
— Останешься? – в его глазах светилась надежда.
— Да.
— На всю жизнь?
— Да.
