— Надя, прекрати! Это переходит все границы. Почему ты решила, что мы должны перед тобой отчитываться? – мать перешла на крик.
— Вы мне ничего не должны, это понятно! Вы же мне жизнь дали.
— А вам не кажется, что называть мня «золотой серединкой» — это уже за гранью всякой наглости! Что такого «золотого» я в этой жизни видела? Все похвалы у нас для старшей – она же образцовая! Пожалеть и приласкать – младшую, она же маленькая всю жизнь. Квартирку обустроенную старшенькой, ведь она первая замуж выскочила, не будем вспоминать, что по глубокому залету!
— Надька, уймись уже, а! – старшая Вера пыталась урезонить разбушевавшуюся среднюю сестру.
— Ну уж нет! Вы меня сейчас все выслушаете! Молча! Привыкли, что Наденька молчит и не огрызается. Когда одна квартира мимо меня проплыла – ладно. Вторая, пусть и похуже, для младшенькой доченьки – тоже нормально. Мне ж не обидно! Но сейчас делить эту халупу на троих, это уже за гранью добра и зла! Вам самим–то нестыдно из-за этих копеек спорить?
— Ну если для тебя это копейки, с удовольствием заберу твою долю, — встряла младшая сестра Люба.
— Ну естественно! Я даже не сомневалась! Тебе бы только отхватить то, что плохо лежит! – еще больше рассердилась Надя.
— А ты вечно ноешь! Если тебе так обидно, что ж ты молчала, когда родители нам жилье дарили? Возмущалась бы! Сейчас–то что кулаками махать?
Надя смотрела на сестер и не понимала, как у нее с этими мелочными женщинами могут быть общие гены.
Надя была средней из трех сестер. Видимо, родители задолго до появления детей запланировали именно трех дочерей, раз назвали старшую Верой, вторую Надей, а третью Любой. Планировалась и четвертая девочка, так как имя ей было заготовлено — Софья, но не сложилось.
Разница в возрасте у девушек тоже была словно заранее подстроена – Надя старше Любы на пять лет и младше Веры тоже на пять. Только почему–то старшая — образец для подражания, а младшая – милая малышка. И только Надя всю жизнь была собирателем всех обидных прозвищ: «ни рыба, ни мясо», «ни туда, ни сюда» и прочие. Она всегда не дотягивала до идеальной старшей и была недостаточно милой, как младшая. Всегда немного «не такая»: не такая умная, не такая красивая, не такая послушная, не такая…
— Надя! Ну надо же лучше стараться. Ты учишься из рук вон плохо. А почерк просто ужасный! Ты будто с Верочкой не в одной семье росла. Она тоже у меня училась, такая девочка одаренная, старательная, умненькая! А ты! Невнимательная, рассеянная. Ты совершенно не стараешься, – привычно слушала Надя восторги учителей в отношении старшей сестры и разочарования относительно нее самой.
Родители тоже постоянно подливали масла в огонь и добавляли неуверенности в себе.
— Надя, иди с собакой погуляй! – кричала мама, стоя у плиты.
— Но у меня уроки. К тому же, эту собаку подарили Любе. Она мне запретила ее трогать. Пусть сама с ней и гуляет. – отзывалась Надя из комнаты.
— Любе всего семь лет, она маленькая!
— А для питомца большая! Что-то за моим котом никто никогда, кроме меня, не ухаживал. А подарили мне его в пять!
— Тебе сложно помочь? – заглядывала мама в комнату.
— А почему Верка не может вывести собаку? – оборачивалась Надя.
— Верочка учит уроки. У нее выпускной класс, ей нельзя отвлекаться на ерунду. И вообще, почему мы должны тебя упрашивать? Встала и пошла гулять с собакой! Ты все равно на тройки учишься. Одной больше или меньше – не страшно. А собака потерпеть не может! – злилась мама.
Последний аргумент не подразумевал возражений. Он означал, что Надя должна и все тут.
В итоге, Надя постоянно стремилась доказать, что она не хуже всех и заслуживает любви и уважения. А еще – не нуждается в чьей-либо помощи и поддержке. Ведь она сильная, самостоятельная, она лучше сестер! Она сама поступила в ВУЗ, хорошо училась, сама нашла приличную работу в столице, встретила достойного парня и вышла замуж. Не по залету. Этот аргумент грел Наде душу сильнее всего, ведь он поднимал ее на несколько ступенек над «святой и идеальной» Верой.
— Я лучшее ее, — успокаивала себя Надя, — я всего добилась сама. Я умнее, счастливее…
Старшая сестра была главным раздражителем для Нади. Вера настолько идеальна, что казалась недосягаемой. Словно стояла на неприступном пьедестале. Надя пыталась донести до окружения, что она не хуже сестры, но в школьные годы доказать родителям, учителям и соседям что бы то ни было сложно, поэтому Надя возлагала большие надежды на университет. Ведь там сестру не знали, сравнивать Надю было не с кем. Там она была чистым листом, не исписанным недовольствами окружающих.
Родители разочаровались в старшей всего один раз, когда та поступила на первый курс престижного института и уже через год вынуждена была взять академический отпуск, так как забеременела и родила ребенка. Всего за месяц до родов она вышла замуж за проходимца, которого заставили жениться его родители. На момент зачатия Вере было семнадцать, а парнишке — восемнадцать. Жениться в его планы не входило. А в планы его родителей не входило думать, как отмазывать сыночка от реального срока. Поэтому они рассудили весьма здраво – надавили на него и заставили создать семью.
— Чем ты думал? – кричал отец, узнав правду. – Хочешь опозорить нас? Только попробуй отказаться от свадьбы и ребенка. Я не знаю, что сделаю с тобой.
Подкрепить и упрочить новоиспеченную семью решили щедрым подарком – квартирой. Пусть небольшой и не в самом престижном районе, но вполне жилой и двухкомнатной. Двушка досталась матери Веры от ее родителей. Дедушка и бабушка жили в столице, а мама проживать в ней не собиралась, так как в свое время переехала в провинцию, к мужу. Женщине этот поступок казался безумно романтичным, словно она отправилась за мужем не к месту службы, а на каторгу, как жена декабриста. Дочери долго не могли понять, как мама могла променять мегаполис на глухую провинцию.
О том, как жила в браке старшая сестра, Надя никогда не спрашивала. О постоянных скандалах в молодой семье и неоднократных попытках развода родители при младших дочерях не говорили. Несмотря на неполадки с супругом, Вера решила родить еще одного ребенка, чтобы удержать мужа. Однако, к тому времени, как замуж собралась сама Надя, старшая сестра уже развелась и жила с детьми в той самой квартире, которую подарили родители. Обратившись к матери насчет жилья, Надя получила равнодушный ответ.
— Надя, ну какая помощь? Ты же замуж вышла! У нас Любочка не определена, у Веры двое детей, помогать надо. Давайте уж с Витей как-нибудь сами. Раз решили, что потянете ипотеку, не смотрите в наш кошелек, – родители решили, что сыгранная свадьба – уже небывалая помощь и разумная щедрость.
Больше Надя никакой финансовой помощи не просила, но начала обращать внимание на то, что мама и папа свою поддержку распределяют крайне неравномерно.
Не прошло и двух лет после того, как Надя с мужем взяли ипотеку и получили отказ в помощи выплачивать ее, как замуж собралась Люба – младшая из дочерей. В отличие от старших сестер, девушка потребовала сыграть ей пышную свадьбу, либо купить квартиру не хуже, чем у Веры.
— Любаш, ну откуда у нас такие деньги? В то время возможность была, вот и подарили жилье Верочке, — сетовала мама, состроив удивленное лицо.
— Ну а теперь поднапрягитесь и нам с мужем подарите! – напирала Люба.
— Я думаю, вы сами справитесь, как Надя с мужем, — примирительно сказала мама, а папа задумчиво добавил:
— Ты знаешь, а возможно мы сможем вам помочь.
Оказалось, что у дедушки, отца папы, который умер незадолго до свадьбы, осталось наследство. Дедушка много лет прожил в том же городе, что и родители сестер. Но у него, как позже оказалось, была квартира в Подмосковье. Однушка в запущенном состоянии, в которой никто не жил. Это был не тот приличный и благоустроенный вариант, который получила на свадьбу Вера. Жилье требовало существенных вложений и капитального ремонта.
— Ну ничего! Отремонтируем общими усилиями, да? – с уверенностью произнесла Люба. — Правда вам тоже придется поднапрячься, чтобы побыстрее привести ее в божеский вид.
Этот разговор свершился перед свадьбой. На самом торжестве о щедром подарке не было сказано ни слова. Когда же молодой супруге пришлось переехать в дом жениха и жить со свекровью, она поставила вопрос с ремонтом «подарка» ребром.
— Ну вы вообще собираетесь мне помогать? На ремонт этой хибары, которая к тому же находится у черта на куличиках, у нас уйдет уйма денег. Вот, я все посчитала! – Люба швырнула на стол смету и обиженно отвернулась.
— Ой, как много! Но вам с мужем надо самим попробовать на ремонт заработать. Возьмите кредит, хотя бы простенький ремонт сделайте и переезжайте. Ведь это лучше, чем со свекровью–то? Тем более, сейчас детей у вас нет, не на кого тратиться, старайтесь на свое заработать. – в голосе мамы послышались жалобные нотки.
— Ну нет! Я не собираюсь на всем экономить и вкладывать в это нечто свои деньги! Муж тоже отказывается кредит брать, это же не его квартира. К тому же, свекры не хотят меня у себя прописывать, в своей трешке, которая поближе к центру, чем та коробка, которую вы мне подбросили! – раздражаясь на родителей, Люба начала кричать.
Эта семейная беседа не осталась незамеченной средней сестрой. Она как раз приехала, чтобы узнать, где мама и папа планируют праздновать свою годовщину. Войдя в квартиру, Надя оцепенела от услышанного.
— Я не поняла, а у нас что, еще какое–то жилье мимо меня проплыло? – улыбка с ее рта слетела сразу, как только она увидела недовольную Любу.
— Надя, выйди, нам с Любой надо поговорить, — приказным тоном попросила мама.
— Да, Надька, выметайся, не до тебя сейчас, — сестра была расстроена и не думала о том, что следовало говорить потише.
— Ну уж нет! Это и мое дело! Значит, когда Любочке понадобилось жилье, сразу откуда–то волшебным образом нашлась квартира! А как мне помочь с первым взносом – так сама разбирайся! – Надю трясло от злости и обиды.
— Надя! Тебе никто ничего не должен! Это наше с отцом имущество, и мы вправе сами решать, как им распорядиться. У Веры была безвыходная ситуация, а Любе приходится жить со свекровью. К тому же, она ждет ребенка! Нашим девочкам нужна была поддержка родителей! А ты с детства как бетонная стена – тебя ничем не прошибешь! Сама всего добьёшься! К тому же, у тебя муж самостоятельный, без психованной родни.
— То есть, теперь я виновата в том, что у меня адекватный муж, с которым мы много работаем, думаем о будущем, планируем детей и расходы? Если я не вышла за негодяя по залету, значит мне халявное жилье не положено? Может я чего–то не знаю, может у нас еще какая родня с квартирами есть? А то мы, как два глупца, схватили ипотеку, за съем платим, так как квартиру на этапе проекта было выгоднее брать. Теперь нам еще фигову тучу лет и денег придется потратить прежде, чем мы сможем жить в своей квартире. А сестрам, которые выскочили за первых встречных, все на блюдечке с голубой каемочкой подается! Может сестренкам не квартиры дарить, а средства контрацепции? Думалось бы лучше!
— Прекрати паясничать! – не выдержала мама.
— А что не так? По праву очередности я должна была получить эту, как там Любка выразилась, «халупку». Вы можете ее мне отдать! Я не против. Даже сейчас! Даже за ремонт с вас ни копейки не попрошу. Мы сами все сделаем, у нас руки на месте и голова тоже! Мы пока по съемным скитались, так поднаторели в вопросе ремонта! Я запросто могу и кран закрутить и тараканов разогнать! И это в чужих квартирах! А уж в своей–то мы сможем сделать ремонт, не потребовав с вас брать кредит или продавать почку, — усмехнулась Надя.
— Надя, прекрати! Это переходит все границы. Почему ты решила, что мы должны перед тобой отчитываться? – мать перешла на крик.
— Вы мне ничего не должны, это понятно! Вы же мне жизнь дали. Только почему–то у сестер к этим щедрым подаркам еще пара бонусов прилагалась. Хотя я всегда думала, что вы не миллионеры и требовать с вас что- то было бы неправильно. Вот странно как-то вы дочерей воспитали. По-разному. Двум подавай все и сразу, желательно бесплатно! А одной можно ничего не давать, она обойдется. – и двинулась прочь из квартиры.
Надя обижалась на родителей несколько месяцев. Но в итоге поняла, что дуться бесконечно не может. Решила попытаться понять их и простить. Хотя было обидно, что две квартиры поделили на троих дочерей самым простым способом – одной ничего не дали!
— Ну ты себе заберешь ту, в которой родители живут сейчас! – подкалывал Надю муж.
— Ага, сравнил! Маленькая однушка в маленьком городке в провинции, которая много лет не видела ремонта и в которой прописаны мы все. Плюс ко всему, сестры в ней свои доли имеют. И что-то мне подсказывает, что они мне их вряд ли уступят.
— Это точно. Да и что там уступать? Такую сумму даже делить стыдно.
— Да и нечего об этом говорить. Квартира хоть и подписана нам троим в наследство, родители молодые, им жить и жить еще.
Надя на время забыла об этом разговоре. Ведь по сути они с мужем пошутили про жилье родителей. Но очень скоро она о нем вспомнила и горько пожалела, что «накаркала» в тот день.
Прошло три года после свадьбы Любы. Им с мужем удалось заставить родителей взять кредит на ремонт. Мама и папа платили его из своей зарплаты. Люба или «забывала» оплатить, или у нее не было времени, или не хватало денег. Так как сумма чересчур большая, было решено растянуть ее на длительный срок. Это невыгодно, но ежемесячный платеж в таком случае был более–менее посильный.
Но вскоре случилось страшное. Возвращаясь с работы, отец не справился с управлением, автомобиль вынесло на встречную полосу, прямо под колеса большегруза. Шансов выжить в таких условиях не было ни у водителя, ни у пассажира. Мама и папа скончались на месте.
Когда прошли похороны и первое горе отлегло, встал вопрос с наследством и выплатой кредита родителей.
— Люб, они кредит брали на твою квартиру, тебе его и гасить, по справедливости, – Вера не планировала отрывать средства от детей и покрывать долги младшей сестры.
— С чего это? Они его сами брали. Так что платить его будем все. Раз уж в наследство все будем вступать! – заартачилась Люба.
— Девочки, а вам не кажется, что справедливо было бы вам отказаться от своих долей в мою пользу, ведь вам родители подарили жилье, – Надя искренне надеялась, что сестры сами предложат такой вариант. Но, как оказалось, уступать и лишаться своего было не в их правилах.
Сестры посмотрели на Надю, как на умалишенную.
— Почему это мы должны отказываться от своих долей? Это наше наследство, оно нам по закону положено. Сделать подарок было решением родителей, мы–то тут при чем?
— Да что ж вы такие мелочные? Стоимость квартиры не идет ни в какое сравнение с тем, что вам подарили! Вы же понимаете, что сумму от продажи этой квартиры смешно даже делить. А если еще долг по кредиту на троих придется делить – там ничего не останется.
— Ну и что?
Наде казалось, что она разговаривает на иностранном языке, или же сестры нарочно пытались прикинуться непонимающими. Неужели они не видят, насколько ей было обидно, когда ее одну обделили. Раньше все трое не были подругами, но старались сохранить хотя бы видимость добросердечных сестринских отношений. Сейчас же Надя поняла, что больше не хочет иметь ничего общего с этими мелочными бабенками, которые готовы переругаться за копейку.
— А знаете, действительно! Что тут такого? Я вот решила, что не буду вступать в наследство. И кредит платить не буду. Сами разбирайтесь! Подавитесь вы моей долей. А то вам все мало было. С детства тянули из родителей. Одна залетела по дурости, потом по еще большей дурости второго родила и все свое семейство родителям на шею посадила. Вторая нашла маменькиного сыночка, только вот со свекровью не смогла жить. Тоже решила старым способом своего добиваться – через постель. Помогайте нам все! У нас же дети! А раз у Надьки нет, раз она не думает, что «дал бог зайку, даст и лужайку» то ее можно в расчет не брать!
— Хватит орать! – выпалила Люба.
— Не хватит! В общем так. Я не согласна с продажей родительской квартиры. Продать без меня вы ее не сможете, вы даже в наследство не вступите. Моя доля так и будет висеть. Кредит я тоже чужой платить не буду. Как только надумаете мне возместить стоимость моей доли, в троекратном размере, тогда и поговорим.
— В троекратном? А что ж сразу не ипотеку за тебя закрыть! Ты как собака на сене. Тебе же не нужно это жилье.
— Не нужно. Но и вам не дам пользоваться. Вы привыкли все легко получать. Вот, посмотрите, как живется тем, кто не получает всего, чего хочет, без усилий.
— Напиши отказную от своей доли, раз она тебе не нужна, и ты не хочешь свою часть кредита платить, — встала в позу Люба.
— Это не моя часть кредита. Это твой, Любонька, кредит! И ничего писать я не буду. Правда воспользоваться им не сможете, — расхохоталась Надя.
