Померещится же такое: Ирка с Ленкой похожи. Это, наверное, потому что дружат с самой школы, а теперь даже косички одинаково заплетают. Да уж какие косички, девкам семнадцать лет (ну Ленке точно семнадцать, а Ирке еще шестнадцать), волосы по моде прибирают, прически крутят.
Галя снова посмотрела в окно, наблюдая, как подруги весело щебечут у ворот. Обсуждают что-то. Сердце у Гали вдруг защемило: сходство между девчонками наблюдается. Вот прямо невооруженным взглядом заметно: похожи. И соседка, увидев как-то подружек, назвала сестренками: «Вы, девчонки, как сестренки».
Ну, соседка – ладно, это она просто к слову сказала, просто потому что Ленка и Ирка вместе ходят.
Галя задумалась в этот раз. Крепко задумалась. Дома никого не было, и она достала фотоальбом, стала разглядывать фотографии, когда Ирка была маленькой. Вот на кого похожа Иринка, их с Пашей дочка, вроде больше на Пашу, хотя, кажется, вообще ни на кого, сама на себя, видно в какую-нибудь родню, только не понять – в кого именно.
А на кого похожа Лена Степаненко – дочка односельчанки Людмилы?
Галя отчетливо вспомнила черты лица Людмилы – брюнетки с карими глазами. Представила рядом с ней ее дочку Лену – тоже не похожа.
Галя вздохнула. – Ерунда какая-то, как тут поймешь, видно, просто совпадение. — Она снова посмотрела в окно, вспомнила, что обе девчонки левши и это еще больше заставило задуматься, Паша ведь тоже левша.
Но самое главное – их внешность. Ведь похожи! И в самом деле, как сестры. Гале стало жарко, удушающая волна воспоминаний накатила на нее. Вспомнилось, как Люда ходила беременная, как Сергей женился на ней, когда была почти на сносях. А ведь до этого Паша частенько помогал, в больницу возил. Ну да, он знал Людкиных родителей… и все же, с чего вдруг такое внимание…
Получается, Люда была беременной, а Паша встречался с Галей, потом поженились, Галя забеременела. Потом Сергей женился на Людмиле. Говорили, что это ребенок Сергея, что сам он непутевый, но одумался и взял Люду в жены, потому как ребенок его.
— А его ли это ребенок? – подумала Галя, все также посматривая в окно. Невероятное сходство девчонок не давало ей покоя.
Муж пришел вечером, привычными движениями сбросил рабочую спецовку, также шумно стал умываться.
Галя накрыла стол, сели ужинать.
— А Ирка где? Снова по подружкам? – спросил муж. – Ей же поступать в этом году, к экзаменам надо готовиться.
— Подготовится, она у нас умная… а вот насчет подружек… одна у нее подружка — Ленка Степаненко, ходят как сестры.
— Ну и пусть, хорошо же, когда есть друг, подруга…
— Да уж слишком похожи они, ты разве не замечал?
Павел, допив чай, отодвинул кружку и посмотрел на жену: — Не понял. Это к чему сейчас?
— Это к тому, что похожи как сестры…
— Ну и? – Павел вопросительно смотрел на жену. – Мало ли похожих людей в мире.
— Так то в мире, а это в одном селе. Уже люди чужие замечают, что девчонки как сестры.
— Ага, прям как близняшки.
— Вовсе нет, но похожи.
— Галя, это к чему?
— Давно хотела с тобой поговорить, Паша. Вот просто скажи мне, просто честно скажи… было у тебя что-нибудь с Людкой или нет?
— Галя, ты рехнулась? А может на солнце перегрелась? Что у нас может быть? Она от Сереги залетела, он потом женился на ней…
— А мне откуда знать? – вспыхнула Галя. – Я одно вижу – сходство есть. И дружат со школы, не разлей вода, даже одежду похожую выбирают.
— Та-ааак, — Павел напрягся, засопел нервно, как чайник на плите, готовый выпустить весь пар, — видно настал тот период в нашей жизни, когда ты решила нервы мне помотать…
— Вот не надо сразу на меня стрелки переводить! Имею право знать! И прошу лишь честно сказать, чисто по-человечески пойми меня…
— Нет, не пойму! И не в чем мне признаваться…
— Ага, а на днях кто бегал, суетился, чтобы уголь Людке привезти? А пиломатериал для забора?
— Ну, помог… и что? Она одна, без мужа, почему не помочь?
— Вы посмотрите, какой благодетель! Тоже мне, мать Тереза, помочь взялся чужой тетке…
Павел стукнул кулаком по столу: — Ну, знаешь… ты сейчас меня в таких грехах обвинила, что мне даже за одним столом с тобой сидеть не хочется!
— Ну, так иди к той, с которой приятно сидеть!
— Я не к ней пойду! Я к Сашке, к другу пойду, он все равно сейчас один, вот там и отдохну, раз дома продыха нет…
Галя расплакалась и ушла в спальню.
Ира с Леной сидели в лодке, привязной к дереву, и опустив ноги в воду, задумчиво смотрели на реку.
— Мамка просила, чтобы я не общалась с тобой, — сказала Ира.
— И моя тоже наорала сегодня утром на меня, сказала, чтобы подальше от вашей семьи держалась. – Сказала Лена.
— Короче, я так поняла, — начала Ира, — подслушала разговор родителей: мамка говорит, что мы с тобой похожи… ну чуть ли не сестры…
— Ирка, так это же здорово! Всегда мечтала о сестре, а мы с тобой, и правда, как сестры…
— Ты не поняла, — Ира закусила губу, размышляя, как лучше сказать, — в общем, мамка намекает отцу, что… ну что ты тоже его дочка…
— Да в курсе я, — ответила Лена, — ты извини, но моя мамка говорит, что твоя совсем сбрендила, что такого быть не может.
— Да я тоже папке верю, — согласилась Ира, — но мамка говорит, что мы с тобой прямо явно похожи. Что явно какое-то родство есть…
Девчонки повернулись к друг другу и посмотрели в глаза. – Ир, и правда, что-то есть, но моя мамка не могла… не верю. Мой отец хоть и непутевый, но он мой отец, — сказала Лена.
— Отцы у нас разные… а если родство все-таки есть? Тогда как? Тогда что это?
— Бред, конечно, но давай подумаем, — предложила Лена. – Нам все равно с тобой вместе поступать на один факультет, мы же биохим выбрали, учиться вместе будем и в одной комнате в общаге жить… короче, может нам в родословной покопаться…
— Ну, у меня все понятно: дедушки, бабушки по маминой линии… а вот по папиной… ну там все уже умерли, но вроде тоже понятно. — Ира начала вспоминать, за что зацепиться, хотя еще толком не знала, с чего начать…
— И все-таки мы можем быт родственниками, — сказала Лена, — пусть даже седьмая вода на киселе, но все же родственниками.
— Слушай, а вы давно тут живете? Ну, в смысле, когда твоя мама приехала сюда? – поинтересовалась Ира.
— Бабушка с дедом приехали, мама еще маленькой была, выросла здесь, так что местные мы.
— А откуда приехали?
— Да вроде из какой-то деревни… кажется Холодный ключ называется.
— Так это же в соседнем районе, на автобусе можно съездить.
— А что это даст?
— Узнаем, откуда твои корни. Мои-то все местные, с позапрошлого века здесь живут, отец рассказывал.
— А может, все-таки в роддоме напутали? – спросила Лена.
Ира, пожала плечами, явно не понимая, что с роддомом может быть не так. — Понятия не имею, что там можно напутать. Даже если так, то в роддом нам путь закрыт, никто ничего не скажет, да и вообще мы с тобой несовершеннолетние, отправят нас домой с нашими вопросами.
— Тогда может, и правда, съездим на родину моей бабушки, — предложила Лена, — жаль, ее уже нет, не спросишь.
— А давай! Если ничего не узнаем, пусть так и остается, все равно ты мне подруга на всю жизнь… да и вообще как сестра.
Самой возрастной жительнице Холодных Ключей было девяносто пять лет. Жила она в маленьком домике, а рядом стояла усадьбы внучки с семьей, — вот она и помогала престарелой бабуле.
— А вам зачем Евдокия Петровна? – спросила женщина, подозрительно взглянув на незнакомых девчонок.
— А мы краеведы, изучаем историю района. В нашем районе уже всё перерыли, теперь за ваш взялись, — не моргнув глазом, сказала Лена.
— Ну, ладно, идите, я предупрежу бабушку. Правда, память у нее уже дырявая: одно помнит, другое не помнит. Вы лучше конфет возьмите, как будто с подарком к ней. Она это любит. Чай предложит – не отказывайтесь. Нравится ей с гостями чаевничать.
Евдокия была уже подслеповатой старушкой, щурилась, начинала искать очки, которые обычно лежали в кармане фартука.
— Баб Дунь, гости к тебе, хотят узнать, как раньше жили…
Старушка, шаркая больными ногами, одобрительно кивала, приглашая к столу. Коробочка конфет была как раз кстати.
— А как жили? Тяжко в войну жили, — начала она скрипучим голосом.
— А может, помните Глафиру Овчаренко, у нее еще дочка Люда, она тогда маленькой была, когда уехали отсюда…
— Овчаренко? Нет, не помню… а вот Глашку, кажись, да, бегала, помнится, в рубашонке…
— Может Люда бегала…
— Не путай меня, девонька, я и сама запутаюсь, точно говорю: Глашка маленькая бегала, а мать у нее Катерина, хорошо ее помню. Да и как не помнить… судьбинушка у нее, о-хо-хо. Шел солдат домой, тяжко у него было на душе, письмо получил – жена-то померла. Вот и остановился у нас, Катерина и приняла его. А чего не принять? Истосковалась по мужику, свой-то не вернулся, и детушек нет. Пожил солдатик, и тут весточка дошла, что жёнка-то его жива вроде… Ну он и полетел, соколик, в родную деревню, пешком пошел, помнится.
— А Катерина? – спросила Лена, насторожившись. — С Катериной что?
— А что с ней? – старушка задумалась. – Так родила Катя, Глашку-то и родила.
— Ну, а солдат что? Сказала ему?
— Да какое там? Ушел ведь он, ничего не знамо. А она радехонька, что хоть бабой настоящей стала, дочку вырастила. А солдатик ничегошеньки так и не узнал.
— А звали-то его как – этого солдата? – спросила Ира.
— А я разве помню? – удивилась старушка. – Ан нет, погодь, девонька, вспомнила: Афанасий его звали. Еще, помнится, Катя голову морочила себе, как записать дитё. И она все про Афанасия, все про него родимого… а записали на покойного мужа, на того, что с войны не пришел…. Так что Глафира Ивановна получилась. Вот какая история случилась.
Девчонки переглянулись.
— Баба Дуня, конфеты кушайте.
— Какие конфеты? – с удивлением спросила старушка.
— Да вот же мы вам угощенье принесли, — пододвинув коробку, сказала Ира.
— Ой, батюшки, а я и забыла. Вот чего давно было — помню, а чего нынче – не помню.
Вышли девчонки от бабы Дуни обескураженные. Пошли на автобус молча, доехали до райцентра, потом пересели на другой автобус.
— К вечеру дома будем, мне, наверное, влетит, — сказала Лена.
— И мне влетит. – Ира посмотрела на подружку. – У папки моего деда Афанасием звали, получается он мне прадед.
— А мою бабушку Глафирой звали, но она, помню, всегда считала, что ее отец на фронте погиб. И отчество у нее было Ивановна. И еще она про бабу Катю рассказывала и на могилку к ней ездила в Холодный ключ.
— Точно не знаю, но отец рассказывал, что дед после войны домой не сразу пришел, месяца на три позже, потому как был уверен, что его жена умерла.
— Слушай, много чего совпадает… или все-таки это придумки бабы Дуни?
— Но совпадения-то есть!
— Давай так, — предложила Ира, — попробуем свести наших родителе и расскажем им эту историю. А там пусть думают, что хотят.
— Ага, попробуй их свести, — возразила Лена.
— Короче, я скажу мамке, что есть важная информация для нее, и твоя мамка все расскажет. Ну, и отцу также скажу, вот и соберем всех троих у тебя дома, — предложила Ира.
— Лена усмехнулась. – А они не передерутся? Как-то не хочется скандала.
Ира вздохнула. – Мы сразу им про наше расследование, а дальше посмотрим.
Галя не пошла бы к Людмиле, потому как подозрение и злость подтачивали ее со всех сторон. Но Ирка с порога выпалила новость: — Мам, теть Люда тебя ждет, что-то важное хочет сказать.
— Ага, повиниться хочет, наверное, — сказала Галя, и почувствовала ком в горле. Все-таки неприятно услышать правду, тем более такую горькую.
Через полчаса в доме Степаненко собрались все трое. Людмила, тоже знала, что Галя придет к ней с важным известием, пересилила неприязнь и предложила присесть.
— Ну, что гости, дорогие, скажете мне? Снова обвинять будете? Только я так скажу: честная я!
Тут вошли Лена и Ира.
— Мы все расскажем, — сказала Ира.
— Ты чего здесь делаешь? – возмутился Павел, увидев дочь. – Мало тебе скандала дома?
— Короче, родители, — обратилась Лена, — мы тут такую историю раскопали, так что слушайте. Ты, мама, со своей матерью, т.е с моей бабушкой приехала сюда, когда уже твоя бабушка Катя умерла, то есть, моя прабабушка. Правильно? Так вот, в деревне Холодный ключ есть старушка, Евдокией зовут. Так вот она и рассказала, что у твоей бабушки Кати дочка родилась от солдата, возвращавшегося с фронта. В деревне об этом знали, а тот солдат не знал. А звали его Афанасий.
— Пап, а твоего деда тоже Афанасий звали! – напомнила Ира.
— Ну, звали. И что?
— А то, что история в Холодном ключе совпадает с нашей историей. Похоже, что у нас с Леной общий прадед – Афанасий. И получается, что моя бабушка Валя, которая родилась от Афанасия и моей прабабушки Ани, и бабушка Глаша, которую родила Катерина — родные сестры. Только они об этом не знали. Всю жизнь не знали. Ну, а вы с тетей Людой – двоюродные брат с сестрой. А мы с Леной, получается — троюродные сестры.
— Таа-аак, интересная история получается, — сказал Павел. — Долго придумывали? – он посмотрел на девчонок.
— Мы не придумали, мы в Холодный ключ ездили и расспросили самую пожилую жительницу деревни, — ответила Ира.
— Это что, получается, моя бабушка нагуляла что ли? – спросила Людмила. –Ленка, ты чего несешь? Чего наговариваешь?
— Мы рассказали то, что узнали. Надоели ваши подозрения. Мы, и в самом, деле похожи. Но точно знаю, что ни ты, ни ты дядя Паша не виноваты. Мой папка – это твой муж Сергей.
— Ирка, ты хочешь обелить отца, поэтому придумала историю про деда? – спросила Людмила.
— Я ничего не придумывала. Доказательств прямых, конечно нет, но история есть. И мы с Леной похожи. И дружить мы будем. Помнишь, сколько я вас просила родить сестру или брата? А вы смеялись надо мной и говорили: «денег нет». Ну, так вот, сестра у меня теперь есть. Я верю в эту историю.
Павел вздохнул. – Помнится, что-то такое было, рассказывала бабушка, что болела сильно, что увезли ее в больницу, и поторопились сообщить деду, что умерла. Ну вот он и не хотел домой возвращаться, — это бабушка рассказывала, — он снова посмотрел на девчонок, — только не пойму, неужели генетика так посмеялась над нами…
— В общем, вы тут сами решайте, верить или нет, — сказала Лена, а мы с Ирой поступаем в этом году в один институт, на один факультет и жить будем в общежитии в одной комнате. А вы можете дальше подозревать друг друга… можете даже ДНК сделать, сейчас, в наше время, есть такие тесты, только это денег стоит.
Девчонки так же быстро, как и зашли, вышли из дома.
— Ленка, — крикнула вслед Людмила, — вернись!
— Да не трогай ты ее, — сказал Павел, -тут надо всем хорошо подумать.
— Я домой пойду, — сказала Галя и посмотрела на мужа, который уже три дня жил у друга, — ты идешь, Паша?
Павел кивнул и поднялся.
— Люда, никто твою бабушку не винит, — сказала миролюбиво Галина, — если это правда, то не нам их судить.
Ссора между Павлом и Галей прекратилась. Вместе они долго смотрели фотографии, и даже предложили потом и Людмиле присоединиться, чтобы все фотографии рассмотреть.
Девчонки сдержали слово: поступили на один факультет, и поселили их в одну комнату. Родители были рады, потому как в чужом городе вдвоем легче.
Поздней осенью к Людмиле вернулся муж Сергей, пообещав, что бросит пить и будет помогать жене и дочери.
— Знаешь, Паша, — сказала как-то Галина мужу, когда эта история уже утихла сама собой, — я теперь понимаю, почему ты брался Людмиле помочь, даже жалел ее, наверное, родственные связи так проявлялись.
— А, правда, какие-то братские чувства были, — согласился Павел. — Жаль, наши матери с Людмилой не знали, что родные. Да и дед об этом ничего не знал, он ведь уехал, не зная, что Катерина ждет ребенка, скрыла она от него.
В общем, ДНК делать не стали. Сопоставив все даты и все имена, пришли к выводу, что был такой грех у деда Афанасия. А может это и не грех в то невероятно тяжелое время.
