О том, что в Германии появился новый танк, который должен был стать основным танком панцерваффе на ближайшие годы, высшее военное руководство Советского Союза, разумеется, знало.
Первые 10 штук Pz.Kpfw.III Ausf.A выкатились из ворот завода «Даймлер-Бенц» еще в июне 1937-го года. А 20-го апреля 1938-го года он уже засветился на параде в Берлине по случаю дня рождения Гитлера. Правда, к этому времени их было всего четыре десятка, причем четырех предсерийных модификаций, конструктора никак не могли найти оптимальный вариант ходовой части, экспериментируя с разными вариантами рессорных узлов.
Пятый, и уже окончательный вариант индивидуальной торсионной подвески опорных катков появился на Pz.Kpfw.III Ausf.E в декабре 1938-го года и танк пошел в серию.
К сентябрю 1939-го года «трешек» в панцерваффе было уже порядка сотни, большая часть из которых была задействована в Польской кампании вермахта. Так что Красная Армия впервые познакомилась с ними в ходе своего Польского похода.
Впрочем, знакомство было чисто визуальным, детально изучить новинку панцерваффе не получилось. Часто появляющаяся в различных публикациях версия о том, что в Польше на сборном пункте аварийных машин был обнаружен и тайно вывезен в Советский Союз танк Pz.Kpfw.III не соответствует действительности. На самом деле, РККА досталось два немецких танка, но они оба были танками Pz.Kpfw.II, модификаций Ausf.B и Ausf.C. Особого впечатления на советских специалистов они не произвели.
Что же касается Pz.Kpfw.III, то его и правда удалось даже «подержать в руках», но очень короткое время. Об этом случае вспоминает в своих мемуарах генерал А.В. Егоров. В ходе ответного визита наших танкистов к немцам, лейтенант Ткаченко проявил «инициативу» и во время последовавшего за официальной частью банкета угнал оказавшуюся без присмотра «трешку» в расположение наших частей. Но начальство такой поступок не оценило, и, устроив грандиозный разнос участникам, приказало немедленно «трофей» вернуть. Впрочем, эта история любопытна настолько, что у меня уже описана. Почему не воспользовались возможностью изучить новейшую технику вероятного противника, я там и рассказал.
Полное представление о характеристиках танка Pz.Kpfw.III специалисты и руководство ГАБТУ КА получило летом 1940-го года, когда совершенно официально, в рамках советско-германского торгового соглашения был закуплен Pz.Kpfw.III Ausf.G. Это был один из последних, вооруженных пушкой 3,7 сm KwK L/45, так как уже через месяц все модификации стали получать 5 сm пушку KwK L/42.
Закупленный «средний 20-тонный танк «Даймлер-Бенц»» (как он именовался в документах ГАБТУ) немедленно отправили на НИБТ Полигон в Кубинке, где он с июня по сентябрь 1940-го года прошел полный цикл испытаний, как индивидуальных, так и совместных с советскими танками БТ-7 и Т-34. С отчетами были ознакомлены работники Генштаба, представители НКО и конструктора ведущих танковых заводов.
Результаты испытаний настолько поразили высшее руководство, что разгорелся довольно нешуточный скандал, в результате которого Т-34 чуть не сняли с производства. Во всяком случае, такое предложение поступило со стороны представителей НКО и заводов-производителей. К счастью, хватило благоразумия не сделать эту серьезную ошибку, последствия которой могли быть фатальными.
Чем же так удивил Pz.Kpfw.III советских специалистов? Начнем со скорости. На километровом отрезке гравийного шоссе, выбранного для замера максимальной скорости, немецкий танк разогнали до 69,7 км/ч. При этом Т-34 показал 48,2 км/ч, а «быстроходный» БТ-7 только 68,1 км/ч. Стоит добавить, что этот результат БТ-7 показал на колесах, на гусеницах скорость была гораздо ниже.
Пусть эти данные вас не удивляют, хотя во всех справочниках пределом Pz.Kpfw.III указаны 40 км/ч. Такую скорость (до 71 км/ч), могла развить только модификация Ausf.G (которую, как раз и купили) с 10-скоростной коробкой передач Maybach. Да и то, недолго. На скоростях более 40 км/ч очень быстро начиналось разрушение резиновых бандажей опорных катков, поэтому, с немецкой бережливостью, на танки ставили ограничитель скорости.
Но наших испытателей меньше всего интересовала сохранность ходовой части во время дальних маршей, они хотели получить понятие о реальных боевых возможностях, это не менее важно и, в некоторых случаях может стать решающим фактором.
Понравилась и трансмиссия Pz.Kpfw.III, особенно коробка передач. Благодаря хорошему подбору рабочих диапазонов она позволяла практически полностью реализовать весь запас удельной мощности, благодаря чему танк был быстрым и подвижным. Любопытно, но самим немцам эта коробка крайне не нравилась, поэтому с модификации Ausf.H опять вернулись к старой, более надежной 6-ти ступенчатой коробке передач, с которой скорость опять упала до пресловутых 40 км/ч.
Отметили и лучшую, по сравнению с советскими танками, плавность хода. Она важна не столько для улучшения условий работы экипажа, сколько для повышения точности стрельбы. Из-за сильной продольной раскачки советских танков с пружинной подвеской Кристи без амортизаторов, стрельба с хода становилась довольно бессмысленным занятием, да и на коротких остановках требовалось какое-то время на стабилизацию.
Похвалили советские специалисты и удобные рабочие места экипажа с просторным боевым отделением, хорошей обзорностью, отличной внутренней и внешней связью. Заметили и «лишнего», 5-го члена экипажа, благодаря чему командир был освобожден от всех обязанностей кроме управления боем, да еще и имел удобную для кругового обзора командирскую башенку.
Последним сюрпризом стало качество немецкой брони. Авторитетный советский танковый эксперт и историк М. Свирин ставит этот «сюрприз» на первое место. Рассказывая о том, чем немецкий танк поразил наших специалистов, он пишет:
«Во-первых, качеством своей брони…
…Как Вам должно быть известно, испытания обстрелом нового немецкого танка, проведенные осенью 1940 г. показали, что для борьбы с ним 45-мм противотанковая пушка обр. 1937 г. непригодна, так как способна пробить его броню на дистанции не далее 150–300 м…»
Впрочем, есть и другой интересный документ. При обстреле PzKpfw III на НИБТ полигоне из 45 мм противотанкового орудия с дистанции 400 м при угле встречи от нормали до 30 градусов из пяти выстрелов удалось пробить броню немецкого танка дважды. Комиссия под руководством Э. Сатэля, созданная по инициативе замнаркома обороны по вооружению маршала Кулика помимо ссылок на некачественные снаряды выпуска 1938-го года констатировала следующее:
«…Обстрел из 45-мм пушки бронебойным снарядом брони немецкого среднего танка дает нам крайний случай пробития, т. к. указанная немецкая цементованная броня толщиной 32-мм равнопрочна 42-44-мм гемогенной броне типа ИЗ (ижорского завода). Таким образом, случаи обстрела борта танка под углом большим, чем 30 градусов, приводят к рикошету снарядов, тем более что поверхностная твердость немецкой брони чрезвычайно высока…»
В целом, картина складывалась неутешительная. Немецкий танк оказался быстрее нашего быстроходного, защищен на уровне обладающего более толстой броней и в полтора раза более тяжелого Т-34 и не уступал в подвижности нашим танкам с более высокой удельной мощностью.
Вдобавок был однозначно лучше в плане распределения функциональных обязанностей и удобства работы экипажа, обзорности и средств внутренней и внешней связи.
Преимущество Т-34 оставалось только в более мощном вооружении, но на фоне сообщений разведки о том, что немцы усиливают броню PzKpfw III дополнительными плитами и перевооружают более мощной пушкой утешение слабое.
В результате недавно назначенный начальником АБТУ Федоренко в сентябре 1940-го года докладывал председателю Комитета Обороны Ворошилову:
«…Считаю, что немецкая армия в лице указанного танка имеет сегодня наиболее удачное сочетание подвижности, огневой мощи и броневой защиты, подкрепленное хорошим обзором с рабочих мест членов экипажа…
…внести в конструкцию других наших новых танков наиболее удачные решения немецкого танка, как то:
1. конструкция эвакуационных люков;
2. схема охлаждения двигателя;
3. конструкция КПП;
4. схема питания с размещением двигателя и топливного бака за герметичной выгородкой от команды;
5. командирской наблюдательной башенки;
6. размещение радиостанции в корпусе.
Прошу принять решение по проведению доработки конструкции новых танков в виду вновь открывшихся обстоятельств…»
